Стоящий у обочины шод поднял руку. Дьявол!
– Бойся! – заорал Беркут, и тут же грянул сдвоенный взрыв. Выглянув из-за шеи лошади, я направил арбалет на выбранную ранее цель и спустил стрелу. Грохнуло два взрыва справа, я почувствовал, как сработала защита, отклонив в сторону что-то, просвистевшее рядом. Мой противник, пытавшийся вскинуть арбалет, вдруг нелепо взмахнув руками, разделился на две половинки. Мать моя женщина, его просто разорвало пополам! Моя рука на автомате схватила мешочек, я рванул щепку и бросил гранату туда, где мгновение назад стоял командир нелюдей. Взрыв услышал только тогда, когда метнулся назад, за тело лошади.
Моя несчастная коняга с диким ржанием дернулась вперед, и ее вдруг целиком охватило жаркое и ревущее пламя. В ужасе отшатнувшись, я споткнулся обо что-то и чуть не упал. Этот дикий вопль сгорающего заживо животного, наверное, будет сниться мне до конца жизни. Если, конечно, она, эта жизнь, не закончится прямо сейчас!
Я дернул рычаг перезарядки арбалета, но тут мои ноги что-то спутало, что-то ударило в спину, и земля прыгнула мне в лицо.
Я чувствовал, что будет сшибка. По-другому не получалось, ехал торговец и слишком много людей с ним – они не могли нас не допросить. Поэтому, едва шод поднял руку, я тут же спустил стрелу.
– Бойся!
Щепки от гранат заранее были зацеплены за вожжи, поэтому уронив арбалет, я просто резко развел руки в стороны, бросая подарки и ныряя вниз, под сиденье. Грохнуло сразу, молочага Вадим, детонатор, работающий на удар, не подвел. Племяшка нашего купца тоже не облажался, кинув и свой подарок нелюдям прямо из-под лавки. Бахнуло нормально, прям как «фенька»[9]. Фургон дернулся, видно прилетело лошадям. Хорошо, что колеса у них тут блокируются, а то мы бы уже летели черти куда. Рванув рычаг, я перезарядил арбалет и, приподнявшись, выглянул из-за небольшой деревянной стойки, что была прибита между сиденьем и лошадями.
Одна из наших коняг, запряженная в фургон, билась на земле в агонии. Трое шодов с моей стороны были мертвы, справа троица тоже валялась на земле, хотя там кто-то еще шевелился. Лишь главный и один из тех, что ему помогал, были на ногах и что-то колдовали. Недолго думая, я навел арбалет на командира и спустил тетиву. Однако фокус не прошел, шод мгновенно сместился в сторону, стрела прошла мимо. Твою дивизию! Хватанув щепку зубами, я метнул предпоследнюю гранату, и вот тут прилетело уже от них.
Вокруг тела вспыхнула тоненькая сетка. Дюша из-под лавки издал какой-то хриплый сип, а меня основательно приложило о стену фургона. Едва я сумел сориентироваться, как почувствовал, что больше не могу шевельнуться. Нет, с телом все было в порядке. Воздух вокруг стал твердым, а меня просто сжало им со всех сторон. Я не мог пошевелить даже пальцем, только наблюдать.
Оказалось, что моя последняя брошенная граната не взорвалась. Зато еще раз громыхнуло у палаток, Ирка таки докинула подарочек. Да еще взрыв слева, ай да Вадим! Но кокон не пропал, я по-прежнему не мог пошевелиться.
Командир нелюдей был крут. Граната Вадима не причинила ему вреда, в отличие от его напарника, которому оторвало ступню. Увидев, как от палаток бегут еще двое рогатых, я закрыл глаза. Не вышло. Твою дивизию!
Трое шодов быстренько достали нас из укрытий и разместили на дороге перед бревном. Иру шатало. Из-под лавки вытащили Дюшу, и я поморщился – парень погиб, голова его была почти оторвана, даже не заметил, чем его так. Меня никто не торопился освобождать, я так и стоял в воздушной бочке, с трудом ворочая головой. Вадима притащили, не церемонясь, и бросили рядом. Да еще добавили сапогами пару раз по ребрам. Лицо у него было в крови, но, похоже, сам он был ранен не сильно, хотя встать не пытался.
Ругать себя смысла не было, мы сделали все, что могли. Удача итак сопровождала нас эти шесть дней неотлучно, когда-то везение должно было закончиться. Ничего хорошего впереди я не ждал, единственное, что радовало – девятерых нелюдей мы захватили с собой.
Шоды что-то крякали друг с другом, я снова закрыл глаза, накатила усталость и безразличие. Поэтому не видел, как все произошло. Тоненький звук «вжик» вдруг оборвал крякающую речь, а затем раздался хрип и запахло свежей кровью. Когда я открыл глаза, все три сатира валялись на песке, напичканные стрелами как ежики для булавок. Их командир, с блестящими рогами, еще был жив и судорожно пытался выдернуть из собственной шеи длинное древко с белым опереньем. Однако спустя несколько секунд затих и он, струя крови, плещущая на песок из перерезанной артерии иссякла. Как только он перестал дергаться, воздух, сжимающий меня со всех сторон, исчез.
Крестьянское семейство, которое нелюди проверяли перед нами, вернулось обратно в полном составе. Впереди шли два парня и девушка, державшие в руках длинные луки. Сзади, с обнаженными мечами двигался отец семейства и еще один молодой парень. Я наклонился к Вадиму, тронув его за плечо.
– Живой?
– Не дождетесь, – прохрипел он, перевернувшись на бок. Я помог ему подняться.
– Вот и славно. Поговори с нашими спасителями, – кивнул я в сторону лучников и двинулся к Ире. Девушке явно было очень плохо. Шатаясь, как пьяная, она оперлась о стену фургона, пытаясь сфокусировать взгляд на мне. Я нащупал на поясе орех с водой и, придерживая ее за талию, поднес к губам. Ира сделала несколько глотков, и ее тут же вырвало. Плохо дело! Я посадил ее на землю и прислонил к колесу. Заставил умыться и выпить еще несколько глотков воды. Потом подошел к лучникам, которые о чем-то беседовали с Вадимом.
