— Как я тут поживаю? Я поживаю довольно хорошо.
— Тяжело, наверное, тянуть на себе весь дом?
— Непросто. Но кто-то недавно оплатил мою задолженность по аренде.
— Как мило с чьей-то стороны! — воскликнул он с заговорщицкой ухмылкой, и я подумала, что, может, это они с Беннетом погасили долг. — Выходит, в целом вы смирились?
— Смирилась?
— С утратой.
Я почему-то не спросила, откуда он узнал про Мамочкину кончину.
— Мне будет нелегко без нее. Да что тут говорить.
— Конечно, — произнес он и что-то чиркнул у себя в блокноте, поскрежетав при этом зубами. — Почему вы состригли волосы, мисс Каллен?
Рука взлетела к голове.
— Ах, это?
— Да. — Он посмотрел на меня поверх очков.
— Неловко даже, — ответила я. — Словила где-то вшей. Так проще всего было от них избавиться.
Он снова что-то записал.
— И где вы их словили?
— У местных детишек.
— В самом деле? А чем вы занимались с местными детишками?
Меня насторожило, что он излишне интересуется такими странными вещами. На проявление вежливости это не тянуло. Решила держать с ним ухо востро.
— Да помогала одному знакомому семейству А если сидишь голова к голове, они и перепрыгивают, понимаете?
— Ну разумеется, понимаю. Вы не считаете, что некоторые люди настроены против вас?
— Против меня? Конечно, есть и такие. Какое это имеет отношение к делу?
— Случалось ли вам слышать голоса?
Я пристально вгляделась в него:
— Это пойдет в книгу? Это для книги?
— Для книги? Возможно.
— Что вы там пишете?
— Я провожу оценку, и только. Так вам случалось слышать голоса?
— Ваш голос я слышу вполне четко. Зачем вы здесь?
— Для дружеского визита.
— Вы не из Кембриджа?
— Ах, что вы! Я закончил более скромное заведение. Как часто к вам наведываются гости из Кембриджского университета?
Я посмотрела на его сизый подбородок, на жирную, красную, похожую на червяка губу, и вдруг меня охватил страх и холод.
— Если вы сию минуту не скажете, зачем явились, я рассержусь.
— По-вашему, вы часто злитесь?
— Не очень.
— Но вы же разозлились третьего дня в конторе строительного общества, не так ли?
— Кто вас прислал?
— Тот, кто о вас заботится. Обеспокоенный друг. Не понимаю, отчего вы нервничаете?
— И как в таком случае фамилия этого друга?
— Какое это имеет значение?
— Вы врач?
— Мне все-таки безмерно интересно, зачем вы состригли волосы.
Ох, Мамочка, подумала я. Она бы знала, как поступить. И почему только я не обладала ее силой, позволявшей легко справляться со всеми этими врачами и священниками, которых она обзывала «фетишистами». Я выровняла дыхание, спокойно посмотрела на него. Сидит себе, застыл с блестящей ручкой над блокнотом, и что бы он там ни написал, все может быть направлено против меня. Его глаза под стеклами очков гипнотизировали, засасывали.
— Я бы с радостью с вами еще поболтала, но у меня полно работы, — изрекла я.
