Поскрипывало, покачивалось, точно челнок на старте. Протолкнув его через стеклянные двери, Эмма шумно выдохнула. Колька тут же подскочил, помог с креслом. Вопросов не задавал. Да и что спрашивать?
Эмма собиралась прочитать все профессорские дневники, поэтому хотела устроиться поудобнее. А что может быть лучше высокого мягкого кресла, принимающего форму хозяина? С небольшим подогревом сиденья, с удобной подножкой? Сиди себе в таком и читай. А хочешь – просто спи, развалившись так, как нравится. Подголовник сам примет нужное положение, подножка сама выдвинется на нужный уровень.
Такие кресла бывают только в капитанских и диспетчерских каютах. На Втором уровне ничего подобного не имелось. Просто там не было нужды в подобном оборудовании.
А тут оно было очень кстати для тех, кто нес дежурства, принимал крейсеры, управлял отлетами челноков. Да и профессор, наверное, только в нем и сидел. И спал, видимо, тоже.
Колька все разглядывал устройства электронных микроскопов, пробовал запустить экраны голограмм на стенах. От нечего делать включал музыку в наушниках и шутливо возмущался устарелыми музыкальными композициями.
– Электронная музыка-фольк. Вот что тогда слушали. И еще, видимо, рок. А рок же запрещен, и давно, как агрессивная музыка. Послушай, Эмма, какая странная песня.
Он ткнул пальцем в голограммную кнопку на меню одного из проигрывателей.
Раздался ритмичный стук барабанов, после ударили по струнам гитары. Резкие, четкие звуки. Зазвучал низкий голос.
Жесткие слова рождали странную картинку. Старинный город, дым над ним, далекая звезда по имени Солнце. И долгая война, длящаяся две тысячи лет.
– Что это? – спросила Эмма.
– Какая-то песня. В жизни такую не слышал. Кто ее написал?
Эмма дернула плечом в ответ. Откуда же ей знать?
А песня все звучала, рассыпаясь в тишине зала четкими ритмами. Певец рассказывал о тех, кто воевал всю жизнь и умирал еще молодым.
Колька поставил песню на повтор.
– О чем тут поется? – Эмма опустилась в кресло и вытянула ноги. – Странные слова какие-то. Что за город? На Земле, что ли?
– Наверное. Я сейчас найду информацию…
Колька поискал что-то на экране голограммы, после сказал:
– Представляешь, это очень старая песня. Ей почти сотня лет. Ну, не совсем сотня, конечно. Но старье реальное. А звучит как-то необычно. Война – лекарство от морщин. Почему лекарство?
– Потому что все, кто воюет, умирают. Не успевают состариться. Что тут непонятного. Две тысячи лет война. Война без особых причин. Мы же учили это по истории в классах, помнишь? Хотя нет, не помнишь. Тебя тогда уже не было на Втором уровне. Человечество воевало очень много и очень долго. Без особых причин, правильно. Жажда власти, денег. Управляли человечеством очень часто параноики и маньяки. А люди терпели и признавали их управление. Слушали их бредовые идеи и даже умирали за эти идеи. Это сейчас мы уже не воюем, наступила новая эпоха развития для человечества. Научный прогресс наконец помог человеческому разуму эволюционировать на новую ступень, новый уровень.
Колька вдруг повернулся, поднял черные брови и тихо спросил:
– Ты сама веришь в то, что говоришь? Где же новый уровень, когда нас заперли на станции и позволили превращаться в зверей? Ради чего? Ради выгоды? Ради бесперебойно работающего производства? Или ради научного эксперимента?
все звучало в зале.
Эмма рассеянно провела пальцем по экрану. Слаженная и четкая теория мироустройства трещала по швам и рассыпалась, как разобранные Сонькины пазлы. Действительно, что на самом деле происходит? Почему Гильдия просто бросила их всех тут на станции? Почему списала со счета десятки ни в чем не повинных детей… Ни в чем не повинных…
Пока они дети, они ни в чем не виноваты. Но как только вырастают – с ними происходят необратимые метаморфозы. Дети становятся чудовищами. Может, это и есть новый виток эволюции? Может, взрослые люди что-то сделали не так там, у себя, на Земле?
Он не знает слово «да» и слово «нет»…
Что они на самом деле знают о Земле? Нужна настоящая информация, без вот этого бравурного – Гильдия заботится о вас, новая Эпоха Развития, уникальные возможности, престижная работа и все такое. Нужна просто информация. Голые факты, без оценочной окраски. Только тогда можно разобраться во всем. По крайней мере попробовать разобраться.
Эмма приблизилась к экрану и открыла очередной файл профессорского дневника. Тихо сказала Кольке:
– Не выключай эту песню, пусть звучит. Под нее хорошо работается. Не хочешь почитать вместе со мной?
– Не хочу. Читай сама его бредятину. Я тут просто посмотрю, как работали экраны. Может, что интересное записано на них. Все-таки это часть культуры наших предков, это тоже надо знать.
