Лили посмотрела на Дюшку одним глазом и продолжила чистить перья. Дюшка махнул рукой и ушел в дом, обернувшись полотенцем.
Дома он налил себе чаю в любимую терракотовую с бронзой чашку и прошел к любимому креслу, напоминающему половинку груши. Плюшевый заяц услужливо подвинулся, уступая место. Дюшка сделал глоток, слегка наклонился вперед, чтобы поставить чашку на столик, и неожиданно поймал в натертой до зеркального блеска поверхности стола свое отражение. Полноватый мальчишка с рыжими взъерошенными волосами смотрел на него из глубины столика отчаянными печальными глазами. Глазами, которые смотрят в тупик бесконечной длины. И Дюшка вдруг подумал, что он, этот парень в столике, – не просто урод, а суперурод. Дрянь, каких мало. Ему даже на свою погибшую планету насрать. Он даже маму с папой не вспоминает. А его… спасли… взяли… в рай… ну, почти в рай…
Дюшка встал с кресла и огляделся в поисках какого-нибудь другого зеркала. Большое чистое зеркало висело на стене в одной из соседних комнат. Из него на Дюшку смотрел примерно такой же мальчик, как тот, которого он увидел в столе. Мальчик был не очень красивый, не очень умный, довольно слабохарактерный и влюбленный в себя самого, причем незаслуженно. По крайней мере, Дюшке так показалось. Дюшка смотрел на этого мальчика очень долго. А мальчик смотрел на него.
– Ты жив, и скажи за это спасибо тем, кто тебя спас, – сказал Дюшка мальчику.
Мальчик шевелил губами синхронно с Дюшкой.
– Для тебя делают все, и с тебя ничего не требуют взамен.
Дюшка замолчал и его изображение – тоже.
– Вообще-то ты ничего такого не сделал, чтобы с твоей персоной так носились, – продолжил Дюшка. – И еще ты пытаешься судить о том, в чем ничего не смыслишь…
…Ладно бы ты жалел погибший мир. Но ведь ты жалеешь самого себя, разве не так?
…Ладно бы ты хотел помочь Ризу, но ведь тебе просто нужен друг для игр, да?
…Ладно бы ты хотел сделать сюрприз Лили, но ведь тебе нужно показать, что ты можешь сделать что-то особенное, ага?
Мальчик в зеркале опять замолчал одновременно с Дюшкой.
– Да мне даже разговаривать с тобой противно! – заключил Дюшка и отошел от зеркала.
В мастерской было прохладно. Дюшка зажег все светильники, какие тут были, и, немного поколебавшись, потянулся к белой глине. Он решил подарить Лили лошадь из своего сна. Вообще-то скульптор из Дюшки был никакой, и лошадь он собирался лепить впервые в жизни.
Он не думал о своем уснувшем навеки мире.
Он не вспоминал о том, что больше нет его Вари.
Он чувствовал, что с ним что-то не так. Но он понятия не имел о том, что его настоящие мысли и настоящие чувства – те, которые должны были быть у него сейчас, – были прочно заблокированы.
Ему не было плохо.
В раю же не должно быть плохо.
Глава 17
Стеос Куаси
Следуя по стрелочкам-указателям, появляющимся на тротуарах и мостовых Мебиклейна, Варя добралась до места назначения вовремя, даже чуть раньше полудня. Стеос Куаси оказался белоснежным круглым трехъярусным сооружением – что-то похожее на торт, который только что покрыли взбитыми сливками. Сливки образовали множество несимметричных арок на всех трех уровнях, да так и застыли. На Варин взгляд, «торт» требовал дальнейшего украшения. Паола, одетая в стильную, но строгую фиолетовую хламиду, выделялась на фоне стеоса и выглядела очень элегантно.
«Ладно, я тоже ничего! – подумала Варя, незаметно поправляя черные кружева на левом рукаве. – А чего это она одна?»
Оказалось, Паола не одна. Просто ребята – Матиасе и Чич Гырамджанахварамширунатдзиэ – отошли купить семечек.
– А, понятно, – сказала Варя. – А Ливи Лено?
– Ее не будет. Она служит отечеству. За браной.
Забранной? Варя подумала, что Ливи Лено забрали в армию. Она не знала, хорошо это или плохо, поэтому никак не прокомментировала это заявление.
– Матиасе – профессиональный гид по низкотемпературным жидкокристаллическим фракциям, а Чич Гырамджанахварамширунатдзиэ имеет такую сложно-выговариваемую специальность, что я тридцатый год не могу ее запомнить!
«Значит, Паоле никак не меньше тридцати одного. А на вид ей дашь лет семнадцать, ну двадцать…» – подумала Варя и осторожно заметила:
– Я и имя-то его вряд ли запомню. Чич Гыр-мыр-тыр…
Паола рассмеялась, но немедленно вернула себе учительский вид:
– Ха-ха. Да. И надо иметь в виду, что его имя склоняется по особым правилам. В дательном падеже – кому, чему – Гырамджанахварамширунатдзию, в
