Одной рукой продолжая Руслана гладить по темным волосам, второй я взяла его ладонь в свою. Уже было все равно, о чем там сейчас распаляется Олег. Мне просто дико, до безумия стало страшно, что Руслан и вправду может умереть. На глаза сами собой навернулись слезы.
– Не любимый и даже не друг… Но кто же ты мне, что так за тебя страшно?.. – прошептала я, всхлипнув.
Едва уловимо, даже будто бы за гранью человеческого осязания, пальцы Руслана на крохотный миг чуть сжали мою ладонь.
– Карин, – послышался усталый голос Олега, – я все равно на расстоянии ничего сделать не могу.
– Если необходимо, я постараюсь вытащить Руслана из святилища, – я перевела умоляющий взгляд на Савина, голос дрогнул, – только, пожалуйста, помоги ему.
Олег молчал не меньше минуты. Будто бы с самим собой боролся.
– Есть один способ, – наконец произнес он, – но тебе придется справляться самой. Карин, говорю прямо, без прикрас: не справишься, умрете оба.
– Говори, что нужно делать. – Я спешно утерла слезы. – Я готова.
– Я не могу вмешаться в его свободу выбора, но вы с ним связаны стихией, поэтому ты имеешь право хотя бы попытаться. Я объединю ваши сознания. И предупреждаю, я не имею ни малейшего понятия, что тебе придется там пережить, – Олег тяжело вздохнул. – Я понимаю, что тебя уже не отговоришь, но, честно, Карин, шансов практически нет.
– Я все же попытаюсь.
– Позови своего грифона, мне будет нужна ментальная связь с тобой.
Я тут же позвала Авенсиса. Буквально через мгновение он спланировал к Олегу и выжидающе уставился на меня. Видимо, тоже не мог находиться внутри святилища.
– Но что именно я должна сделать? – спросила я.
– Все просто. Уговорить Руслана вернуться, – судя по мрачному виду Олега, это было ни разу не просто. – Ты готова?
Я решительно кивнула.
Олег положил правую ладонь на лоб смиренно ожидающего грифона и что-то произнес одними губами. Наверное, какое-то заклятие. Я, само собой, ничего не услышала. Отовсюду навалилась тьма…
Я увидела саму себя. Не в образе Кариан и не такую, какой была сейчас. Не Создательницу и не человека – лишь смутный эфемерный образ посреди тьмы. Эта странная я сидела на коленях перед огненным цветком и едва слышно напевала:
– Гори, но не сжигай… Иначе скучно жить… Гори, но не сжигай… Гори, чтобы светить…
Закрытый изящный бутон едва уловимо покачивался на незримом ветру, и от каждого движения крохотные искорки пламени вспыхивали вокруг, озаряя царящую непроглядную темноту золотистым светом.
– Однажды он расцветет, – прошептал мой эфемерный образ, не отрывая взгляда от цветка. – Я так жду и так этого боюсь…
Лично я ничего страшного не видела. Наоборот, подумалось, насколько прекрасным будет этот цветок, когда раскроются лепестки. Я протянула руку к бутону. Но едва я его коснулась, как окружающий мир сменился…
Красиво и жутко. Свинцово-серое небо нависло над старым парком аттракционов подобно прогнившей крыше, готовой вот-вот рухнуть. Причем не покидала невесть откуда взявшаяся уверенность, что там, за непроницаемыми тучами, нет ни солнца, ни луны, ни звезд – вообще ничего нет. Словно бы эта серая пелена только огораживала от пустоты заброшенный парк и лишь смутно пыталась походить на небо. Мертвые деревья будто бы в последней мольбе тянули искривленные голые ветви к этим равнодушным тучам. Наверное, они просто не знали, что там нет никого, кто бы внял их просьбам.
От каждого шага под ногами взметались облачка пепла. Им оказалось усыпано все: и трава, и клумбы, и асфальтовая дорожка, по которой я брела, растерянно оглядываясь по сторонам.
По правую сторону массивные качели мерно раскачивались подобно маятнику. Не было и намека на ветер, но они продолжали монотонное движение, то ли пытаясь создать здесь иллюзию жизни, то ли смутно надеясь нарушить царящую гробовую тишину хоть единым звуком. Но тщетно. Молчание мертвого парка не сдавало своих позиций. И мне казалось, что даже если я вздумаю орать или хлопать в ладоши, все равно ничего не получится. Не в моих силах было что-то поменять в этом странном клочке нереального мира.
Единственным более-менее четким ориентиром служило колесо обозрения. Я не знала, куда именно мне идти, вот и нацелилась на него. Видимо, оно служило центром парка, да и всего этого мира. Подумалось, что Руслана следует искать именно там. Странно, но я не чувствовала и тени страха, лишь невнятную тоску о чем-то далеком. Могла поклясться, что никогда не видела этого парка, но отчего-то безжизненность его сжимала сердце ноющей болью. Хотелось подбежать к каждому дереву, погладить по шершавой коре, уверять, что это еще не конец, что смерть – просто сон… но я лишь шла дальше по усыпанной пеплом асфальтовой дорожке, опустив голову и стараясь больше не смотреть по сторонам. Мне было стыдно ощущать себя живой. Будто бы невольной насмешкой над мертвой скорбью этого места. Я ускорила шаг.
