остановилась и прислушалась: скрипели раскачиваемые ветром верхушки сосен, стрекотали сверчки, квакали лягушки, раздавался плеск воды. Никаких признаков присутствия человека.
И дернул же ее черт взять гитару! Видать, и действительно петь разучилась, правду Юрий сказал.
И тут же топнула ногой. Вот почему человек так устроен? С большей готовностью поверит в то, что он бездарь и неумеха, чем в то, что он чего-то стоит? Наверное, все потому, что верить в плохое проще? Не надо ничего ни себе, ни другим доказывать?
Утерев злые слезы, Инга пошла на звук воды. Все равно уже окончательно и бесповоротно заблудилась. Да и как теперь возвращаться? Как смотреть в глаза Зое после выходки Юры, а еще страшнее посмотреть в глаза Артема. Ведь знала же, что Зоя – трепло! Зачем сказала, что у них с Артемом свадьба?
Какой сумасшедший, ужасный вечер! Она вся продрогла, а куртки с собой не взяла. Ой, кто это?
В нескольких шагах перед ней появилась фигура, сотканная из робкого лунного света и клочков тумана.
– Нет! – Инга помотала головой. – Тебя нет! Ничего этого нет! Я тебя не боюсь!!! Уходи!
Фигура подняла вверх руки, как будто пытаясь ее остановить, но Инга, словно завороженная своим упрямством и желанием доказать что-то самой себе, сделала шаг, еще. Вдруг нога потеряла опору. Взмахнув руками, девушка поняла, что падает в какую-то яму.
– Уходи прочь, потаскуха!
– И ублюдка забирай, пока не пришли красные и не сожгли! Тебя и нас с тобой вместе!
– Уходи! Прочь!
Крики селян, наполненные страхом и злостью, заставили Полину зажать уши.
– Деда! Пусть они замолчат! – наконец, взмолилась она. – Ты же можешь сделать так, чтобы они ушли и забыли обо всем!
– Могу. – Дед устало оперся о посох, глядя в окно на собравшуюся у ворот толпу. – Только ты и сама знаешь, надолго этого не хватит! Если чего им крепко в башку засело, не забудут того, внуча!
С печи послышался недовольный плач:
– Ма-а-а-ма-а-а!
– Они Васеньку испугали! – Полина коршуном метнулась к сыну, стянула его с лежанки и принялась одевать, приговаривая: – Не плачь, сыночка! Сейчас к бабушке пойдем! Хочешь к бабушке? У нее бусики красивые есть! И петушки на палочке!
– Дём! Дём! – весело закивал бутуз. – Бубики и петуки!
– Только не бойся ничего! Ладно, мой родный?
– Ага! – Мальчуган с серьезным видом снова кивнул, сунул в рот большой палец и, причмокивая, засосал. Полина принялась его одевать.
– Деда, мы к мамке. Угомони их! После приду, подумаем, что делать! Может, на острове укрыться? В сторожке?
– Подумаем… – согласился дед, подошел, повязал ей на руку несколько разноцветных перьев. – Теперь иди спокойно. Не заметят они тебя.
Подхватив на руки сына, Полина кивнула и выбежала за дверь.
Селяне и впрямь не заметили! Уже сколько лет она с дедом живет, сама шаманскую силу имеет, а все удивляется чудесам, как в первый раз.
Сын молчал, серьезный, сосредоточенный. Разглядывал все вокруг и будто о чем-то думал.
Дверь распахнулась, едва она постучала.
– Поля? Чего ты здесь? – Мать огляделась вокруг и поторопила: – Ну давай! Заходи скорее! Григория Силыча нету дома. Уехал в город по делам. Если вечером приедет, уложу вас в бане, а нет, так до завтрашнего вечера сможешь побыть!
Полина разулась и прошла в просторную комнату. Нет, она не могла винить мать за то, что после смерти отца та почти сразу же вышла замуж за старосту села. Григорий Силыч тоже потерял всю свою семью, быстро привязался к новой жене и готов был стать Полине отцом. Вот только она не хотела забывать своего настоящего отца и с радостью перебралась в дом деда.
У матери уже было четверо детей от нового мужа, она едва успевала с ними управляться, а с Полиной виделась редко.
– Что, опять? – Мать цыкнула на облепивших старшую сестру братьев, раздела внука и отпустила его поиграть. Сама налила в чашки ароматного чаю из самовара и пододвинула к дочери баранки.
– Опять! – Полина села за стол. – Уже сил нет! Все никак не успокоятся! Сашенька им и продукты присылает, и деньги, и одежду.
– Не им он это шлет, а вам с сыном! Только дед твой дурной пытается их задобрить! Знает же, что чем больше стаю волков кормишь, тем
