Мирами. А прямо попросить вас позаботиться о госте стесняется. Чрезмерная деликатность – ее единственный недостаток.
– Поначалу этот недостаток был огромным достоинством, – сказал я, пряча руку под ближайшую подушку. – Мы все чрезвычайно высоко ценили деликатность Базилио, пока не убедились, что это жуткое чудище действительно не кусается, а на это ушло довольно много времени. По-моему, часа полтора… Держите!
И поставил перед ним стакан клубничного компота. Будь нашим Королем какой-нибудь сластолюбивый тиран и безответственный изверг, он уже давно затеял бы очередную гражданскую войну за право навек запереть меня в подвалах Замка Рулх ради промышленных поставок любимого напитка. А просвещенным монархам в этом смысле, конечно, гораздо трудней: приходится довольствоваться нашими сравнительно нечастыми встречами. Да и тогда не требовать, а изящно намекать.
– У меня тут еще и полбутылки желтого Шихумского случайно завалялось, – сказал я. – По-моему, ничего особенного, но, говорят, огромная редкость. Не хотите попробовать?
Король непроизвольно поморщился.
– Спасибо, – вежливо сказал он. – Я знаю это вино. Поэтому предпочел бы не разделять с вами неземное блаженство внезапной дегустации.
– Оно вам кажется горьким? – осенило меня.
– Скорее терпким. Хуже, чем неспелые плоды йокти[35], – усмехнулся Король. – Не забывайте, сэр Макс, быть довольным собой и жизнью – мой первостепенный долг.
Вместо ответа я достал из Щели между Мирами второй стакан клубничного компота. Какая-никакая, а все-таки гуманитарная помощь узнику монаршего долга. С компотом быть довольным жизнью куда как легче, чем без него.
– Спасибо, – поблагодарил Гуриг.
Его голос звучал столь проникновенно, что я без лишних разговоров полез под подушку за третьим стаканом.
– И снова спасибо. Но четвертого, пожалуй, не надо. Во всем хороша мера, – сказал Король. Правда, не очень уверенно.
– Ладно, – согласился я. – Но если передумаете, дайте знать.
Некоторое время мы умиротворенно молчали. Ну, то есть, Его Величество умиротворенно, а я только прикидывался. Потому что на самом деле…
– На самом деле вы хотите задать мне вопрос, сэр Макс, – сказал Король. – Не знаю, какой именно. По моим ощущениям, вряд ли жизненно важный. Но почему-то колеблетесь. Хотя давно могли бы были понять, что со мной можно говорить прямо и откровенно. О чем угодно.
– Я не в вас сомневаюсь, – вздохнул я. – Скорее в себе. Вернее, в своем решении.
– В каком решении?
– Мне вчера подбросили одну головоломку – не смотрите на меня с таким состраданием, не куанкурохскую! И вообще не настоящую головоломку, а просто небольшую загадку…
На этом месте я умолк, мучительно соображая, что говорить дальше.
– Только не вздумайте сейчас достать трубку и начать ее набивать, – строго сказал Король. – Вы знаете, как высоко я ценю сэра Джуффина Халли, однако всякий раз когда он на самом интересном месте принимается возиться с трубкой, чтобы затянуть паузу, я втайне сожалею, что в Соединенном Королевстве запрещена смертная казнь.
– О да! – с чувством подтвердил я. И, набравшись духу, спросил: – Правда же вы в последнее время ни о чем не беседовали с леди Кекки Туотли?
Его Величество с детства приучен умело скрывать разочарование под заинтересованной улыбкой. Поэтому разочарования я, разумеется, не увидел. Зато специально предназначенную для его сокрытия улыбку опознал безошибочно.
– Вы имеете в виду эту красивую девочку, которая работает с сэром Кофой Йохом? – уточнил он. – Время от времени я вижу ее в замке и втайне радуюсь, что Тайный Сыск интересуется жизнью моих придворных. Они сразу начинают казаться мне занятными персонами, практически персонажами историй о Смутных Временах… Но лично с ней я вообще никогда не разговаривал, за исключением первой церемонии представления ко двору, в ходе которой все действующие лица обмениваются заранее известными ритуальными фразами. А что с ней не так?
– Надо же. Все-таки я угадал!
В этот миг я действительно забыл обо всех остальных, куда более важных проблемах. Совсем. По-настоящему. Все-таки великая вещь азарт.
Ну а потом я вкратце пересказал Королю суть Кеккиной интриги – что он якобы сам предложил ей должность Старшего Мастера Дружественного Присутствия в Уандуке, при условии, что Джуффин согласится сделать вид, будто настаивает на этом назначении, Кофа его поддержит, а тяжелая артиллерия в лице сэра Шурфа будет готова присоединиться в любой момент, чтобы никому из заинтересованных лиц даже в голову не пришло обижаться на Короля за такой неожиданный выбор.
– И Кекки попросила меня помочь, – заключил я. – Поговорить со всеми троими. Якобы ей самой неловко, а ради меня они точно расстараются, потому что мы дружим, к тому же я совсем недавно вернулся, считай, из мертвых воскрес; это, собственно, правда, вы сами знаете. Однако думаю, причина совсем не в этом. А в моей репутации. И Джуффин, и Кофа сразу ее раскусили бы. Еще до того, как начнет говорить. А я считаюсь довольно простодушным человеком.
