полная чушь. Доскональное следование его советам не приблизит читателя даже к теоретическому пониманию сути Темного Пути, о практике уже не говорю. Только обогатит опытом неудач и в конце концов отвратит от дальнейших попыток.
– Но это нечестно! – возмутился я.
– Я и не утверждаю обратного. Тем не менее, дело обстоит именно так. Собственно, этот метод был чрезвычайно популярен в Эпоху Орденов. В ту пору регулярно появлялись труды о малоизвестных областях магии, написанные обманчиво ясным и доходчивым языком и преследовавшие единственную цель: запутать новичка, сбить его с толку, погасить энтузиазм, лишить уверенности в собственных силах и, таким образом, заблаговременно исключить его из числа возможных соперников. Трактат Магистра Айту Бурумины – один из блистательных образцов этого жанра.
– Но почему же я тогда научился? – спросил Карвен. Практически со слезами на глазах. Похоже, ему было очень обидно – не столько за себя, сколько за свою любимую книжку.
Мы с Шурфом переглянулись. Много разных интересных выражений видывал я на его якобы бесстрастном лице, но такой полной растерянностью прежде любоваться не доводилось.
«Вот так, – сказал я, снова воспользовавшись Безмолвной Речью. – Именно это я и имел в виду, когда говорил, что он совершенно ужасный».
«Да, – откликнулся мой друг. – Я решил, будто ты поддался своей обычной склонности к преувеличению. Но теперь начинаю думать, что был к тебе несправедлив».
«А еще мой тебе совет, поговори на досуге со Скадуаром Ван Дуфунбухом. Строго, как ты умеешь, чтобы не стал отпираться. Я подозреваю, что старик регулярно развлекался, втюхивая мальчишке всякую ерунду под видом малоизвестных старинных заклинаний. Что, конечно, совершенно не мешало Карвену радоваться новым знаниям и немедленно применять их на практике. Понимаю, почему сэр Скалдуар хлопотал о повышении его жалования. Я бы за такое веселье даже из собственного кармана приплатил. А теперь прибавь ко всему вышесказанному тот факт, что Иллайуни несколько лет обучал Карвена каким-то своим кейифайским премудростям, от которых у кого угодно крыша поедет, а напоследок любезно открыл его Врата. Что делает мальчика теоретически бессмертным, а на практике – чрезвычайно уязвимым. Понимаешь, почему я так о нем беспокоюсь?»
«Понимаю. И даже в некотором смысле чувствую себя отмщенным, – сказал Шурф. – Пришла твоя очередь. Добро пожаловать в клуб».
Я молча показал ему кулак, но он уже повернулся к Карвену и сказал:
– Буду честен, я не знаю, почему вы научились. Но имею некоторые основания считать, что рано или поздно смогу в этом разобраться. И тогда непременно дам вам ответ.
– Дело за малым: чтобы он дожил до этого прекрасного дня, – вставил я.
– Не вижу к тому никаких препятствий, – флегматично ответствовал мой друг. – Хвала Магистрам, на моей стороне закон.
– С каких это пор закон запрещает людям умирать, когда им вздумается?
– К сожалению, до такого совершенства наше законодательство пока не дошло, – признал сэр Шурф. – Зато в самом начале Эпохи Кодекса Нуфлин Мони Мах настоял на принятии закона, позволяющего Великому Магистру по своему усмотрению зачислять в Орден Семилистника любого гражданина Соединенного Королевства, не испрашивая его личного согласия. Ну, правда, не всегда, а только в так называемых исключительных случаях. Но какие именно случаи следует считать исключительными, не поясняется. Вполне очевидно, что этот закон был придуман специально для того, чтобы шантажировать богатые семьи, не желавшие иметь ничего общего с правящим Орденом и, тем более, отдавать туда своих детей; затея, насколько мне известно, удалась – в том смысле, что пошла на пользу Орденской казне. Я планировал официально отменить этот нелепый закон, но не успел. Чему теперь рад, поскольку случай действительно исключительный. Иными словами, я вынужден конфисковать твою добычу, сэр Макс.
Я не бросился ему на шею только потому, что не хотел подавать дурной пример Карвену. Хватит с него Иллайуни, который при всех его достоинствах, совсем не образец хороших манер.
Поэтому я просто сказал:
– Главное, не вздумай его сожрать по этому вашему древнему угуландскому обычаю. Тем более, на ночь много есть вредно, так говорят.
При этих словах Карвен наконец решился вмешаться в нашу беседу.
– Я уже вообще ничего не понимаю, – пожаловался он. – Вы меня разыгрываете? Какой Орден? Зачем? При чем тут покойный Магистр Нуфлин? И почему меня нужно есть?
– Есть тебя как раз не нужно, – утешил его я. – Таково мое экспертное заключение: как еда ты нам не подходишь. Но это не беда, найдем тебе какое- нибудь другое применение. Например, в магии. Ты очень способный, как внезапно выяснилось. До хрена всего можешь, но при этом ничего толком не умеешь. И поэтому находишься в большой опасности; я сам долго был в таком положении, знаю, о чем говорю. Поэтому за тобой надо присматривать. И понемножку учить управляться с этим кромешным ужасом, от которого тебе никуда не деться. В смысле, с самим собой. Я с этим точно не справлюсь, даже браться не стану. Зато сэр Шурф – крупный специалист по присмотру за юными гениями. И давно мечтал заполучить в свое распоряжение человека, которого можно запереть в темном чулане и заставить вдыхать сорок лет кряду. А потом еще столько же выдыхать. Он заслужил это счастье, я так считаю. А ты, как справедливо заметила одна наша общая знакомая, сам виноват.
– Сэр Шурф? – переспросил Карвен. – Нет, погодите. Быть такого не может. Или может? Это, получается, вот вы кто? Ой, нет!
