– А где твои родители? – шепотом спросил Аджай.
– Уехали, – шепнул в ответ Уилл. – Они еще на работе и… за городом. В общем, за городом на работе.
Ник и Аджай переглянулись. Нандо прошел по коридору и оказался в гостиной. У Уилла до боли сжалось сердце.
Тут царил полный разгром. Повсюду валялись книги, стулья были сломаны, обои свисали со стен клочьями. Половицы взломаны и торчали как попало. Диван распорот. Отцовский гипсовый бюст Вольтера расколот. Даже любимый вертящийся столик отца не пощадили и уничтожили коллекцию виниловых пластинок. Большая часть бесценных дисков была разбита вдребезги.
– Чел, – прошептал Ник, – да вас
– Тут не шибко весело, дружище, – проговорил Нандо.
– Ублюдки, – скрипнул зубами Уилл.
– Ты об этом знал, Уилл? – спросил Аджай, вытаращив глаза шире обычного.
– Догадывался, – буркнул Уилл. – Посмотри, что наверху.
Нандо, пятясь, вышел из гостиной и поднялся по лестнице на второй этаж. Стало темнее. Все двери на втором этаже были закрыты.
– Наверху поверни налево, – попросил Уилл.
Нандо свернул за угол. В доме царила мертвенная тишина. Слышно было только дыхание Нандо.
– Тут жарко, брателло, – прошептал Нандо. – Просто жара. Наверно, отопление не вырубили.
– Моя комната – прямо перед тобой, – сказал Уилл. – Зайди туда.
Коридор наполнился светом, когда Нандо открыл дверь. Мгновение камера привыкала к смене освещения, а потом Уилл увидел свою комнату. Вернее, то, что от нее осталось. Казалось, здесь похозяйничал смерч. Все было разбито, порублено на куски. Даже транспарант над окном – «КАК ВАЖНО МЫСЛИТЬ ЧЕТКО», был разлохмачен и свисал до пола.
– Ох, Уилл, – сочувственно проговорил Аджай.
– Чел, – покачал головой Ник. – Шутки в сторону. Это серьезно.
Уилла замутило. Он надеялся и молился о том, что с такой же жестокостью не поступили с его родителями.
– Зайди в комнату родителей, – сказал Уилл. – По коридору, последняя дверь налево. Рядом с письменным столом моего отца – полка, а на ней папки.
Нандо тихо пошел по коридору. Когда он остановился перед дверью, камера чуть-чуть наклонилась. Стала видна рука Нандо, поворачивающая дверную ручку. Он открыл дверь.
Когда он переступил порог, порвалось тончайшее волокно, протянутое поперек дверной рамы. Нандо этого не заметил. В этот же момент в котельной, в подвале медленно повернулся влево обруч на круглом металлическом барабане. Барабан был размером с пивной бочонок. С шипением вылетела пробка, и помещение начало заполняться густым желтоватым дымом…
Наверху, в спальне родителей Уилла Нандо встретил такой же разгром, как в других комнатах. Кровать была вспорота и распотрошена до пружин. Из отцовского письменного стола, похоже, все вытащили. Ящики были выдвинуты и сломаны.
– Все полки пусты, дружище, – сообщил Нандо. – Может, «шапки» в коробках-то как раз эти самые папки и увезли? – Камера сфокусировалась на термостате около двери. – Ну, ясно, откуда тут такая жарища. Обогреватель стоит на восемьдесят пять градусов.
– В гардеробную загляни, – попросил Уилл.
Нандо прошел к гардеробной. Она была глубокой и просторной. Нандо достал карманный фонарик и включил его. Камера сдвинулась следом за лучом фонарика. Одежда и плечики были сорваны с вешалок, и все это валялось кучей на полу.
– Тут ничего нет, приятель, – сказал Нандо. – И «шапки» тут явно пошарили.
– В потолке есть фальшивая панель, – сказал Уилл. – Ближе к дальнему правому углу. Попробуй посмотреть там. Тебе придется встать на стул.
Нандо принес стул из спальни. Он встал на него и осмотрел потолок, покрытый слоем белой масляной краски.
– Кажись, вижу, – сообщил Нандо. – Тут шов. – Он провел пальцами вдоль шва в одну сторону, в другую, и, наконец, панель площадью около квадратного фута отделилась от рамы, к которой была прикреплена. Нандо приподнял ее и сдвинул в сторону.
– Вижу стропила. Что-то вроде тайника. И тут что-то есть.
– Дотянешься? – спросил Уилл.
– Попробуем, – отозвался Нандо. Экран затуманился. Нандо повернул голову в сторону. – Есть. – Он достал большую черную сумку и посветил на нее фонариком. – На докторскую сумку похоже. Настоящая старая кожа.
– Она принадлежала моему отцу, – сказал Уилл.
– Около ручки что-то написано, только стерлось. Инициалы небось.
