было бы оптимальным. Люди не замечают, что происходит в офисе Дозора, а Иным сюда не так просто подобраться. Тем более – с боем. Ну а Светлые могут подпитываться здесь энергией счастливых обитателей «спального» района.
Въехав на парковку перед главным входом в музей, я отметил несколько свежепосаженных березок. Чуть в стороне от них рос молодой дубок. Деревцам помогали расти немудреные садоводческие заклинания. Похоже, Борис решил основательно благоустроить территорию.
Запищал гном на газоне – он всегда пищал, когда видел Темных, и радостно пел при виде Светлых. Совершенно ненужная трата силы, зачем Борис тратил ее на малоэстетичного гнома – не представляю. Но тратил тем не менее.
Борис выглянул из окна, махнул мне рукой:
– Давно тебя жду!
– Да уж не сомневаюсь, – хмыкнул я. – Тебе еще вчера об Астафьевой сообщили?
– Нет, сегодня утром. Я тебя на виски без задней мысли приглашал.
– Но виски теперь зажмешь?
– А ты реально хочешь в такой ситуации виски?
– Неужели ситуация и правда «такая»?
Борис сделал страшные глаза и махнул – заходи!
Вход в офис Ночного Дозора не был виден никому, кроме Иных. Собственно, здесь и не было входа в реальном мире – только в Сумраке. Покинуть офис, как я знал, можно было через окно с распашной решеткой. А вот войти – исключительно через сумрачную дверь, которая казалась людям заложенной. Она и была заложена в реальном мире, но сохранилась в Сумраке.
Я поднял свою тень и прошел в дверь или сквозь стену – кому как нравится. Вышел из Сумрака – и столкнулся с Ириной Викторовной, главным бухгалтером музея. Я знал ее потому, что кабинет Бориса был непосредственно над ее кабинетом. Чтобы не смущать женщину, я тут же ушел в Сумрак снова. И в Сумраке поднялся на второй этаж – чтобы не встретиться с экскурсантами, бродившими по музею, хранителями коллекций, смотрителями. Зачем людям лишние стрессы? Тем более Борис сотрудников музея, которые о нем даже не знали, очень ценил.
Знал по именам не только главбуха и директора, но и хранителей, смотрителей… И каждому помогал быть терпимее с посетителями и получал от этого массу Светлой энергии. Даже я имена хранителей знал по рассказам Бориса: Оксана Сергеевна, Валентина Николаевна, Анастасия Николаевна, Людмила Владимировна, Татьяна Станиславовна. Оксана Александровна недавно уволилась, что Бориса огорчало – она хорошо пела и делала мероприятия музея красочнее. А больше красок – больше энергии.
Выйдя из Сумрака уже в кабинете Бориса, я плюхнулся на кожаный диван.
– Кто же такая эта Астафьева?
Предисловия были ни к чему, надо делать дело!
– Ты дремучий человек, Макар, – констатировал Борис. – Кто же не знает Алену?
– Она политик? Актриса? Супермодель? Я бы и еще что-нибудь интересное придумал, но она же Светлая…
Борис фыркнул.
– Все мимо. Она – топ-блогер. Ты пользуешься интернетом?
– Пользуюсь. Но блоги – не мое. Как-то всегда обходился без электронного общения с малознакомыми людьми.
– Алена ведет блог в глубоком интернете.
– Это еще что за штука?
– Узкий сегмент интернета, куда открыт доступ только посвященным. В частности, она популярна в сегменте для Иных.
– Не слыхал о таком сегменте, хотя его наличие меня не удивляет. Как туда можно попасть?
– По приглашению, с паролем. У меня есть доступ, я тебя приглашу.
– Туда и человек может войти?
– Зная пароли – может. Операционную систему под Сумрак еще не разработали.
– Ну, ладно, она блогер. Отлично. Но зачем ее к нам понесло? – поинтересовался я.
– Она хотела спуститься в шахту и написать об этом репортаж. Так я понял. Да ты сам почитай ее блог…
– Что там интересного, в шахте? Для блогера? И для Иных?
– А ты сам бывал?
– Конечно.
– Ну, согласись, интересно. – Борис улыбнулся.
– В определенной мере. Но интерес, скорее, познавательный. Эстетическое удовольствие от шахты могут получить далеко не все люди. И, пожалуй, только Темные Иные. Разве нет?
– Не обязательно же получать эстетическое удовольствие. Можно просто посмотреть и рассказать.
