– Да. Мне в слитки свои специалисты перельют.
– Спасибо, Макар! Лома подсобрал много, девать некуда. Завтра принесу. Или ты домой ко мне зайдешь? Когда, завтра?
– Как дела пойдут.
Нужно было ехать в больницу. То, что директор жив, крайне удачно! Он свидетель, и если врачи не могут вытащить из него информацию, я смогу – ведь он обычный человек. А у нас есть прекрасные методы заставить человека вспомнить даже то, что он забыл, если ему не стерли память подчистую.
Здание больницы было одним из самых древних в сравнительно молодом городе Гуково. Кладка из кирпича, какого сейчас уже не делают, и аура… Аура многолетних страданий. Больница, что вы хотите. Не школа и не театр. Хотя школы тоже разные бывают.
Рядом с красным зданием старой больницы – серая панельная пристройка хирургического корпуса. Полное смешение стилей, очень неудачно с точки зрения эстетики внешнего вида. Но кого это волнует в бедной провинциальной медицине?
Я зашел со стороны приемного покоя, излучая флюиды уверенности и волны подчинения. Спросил у симпатичной медсестрички:
– Где держат спятившего директора шахты?
Та улыбнулась мне заговорщицки, сообщила:
– Третий этаж, триста седьмая палата.
Такого пациента найти не проблема – о нем знает каждый.
Я поднялся наверх и в коридоре столкнулся с Борисом. Экая неожиданность!
– Что говорит? – поинтересовался я, подразумевая директора шахты.
– Ничего не помнит, – ответил Борис.
– Да ладно! И ты не смог развязать ему язык?
– Память стерли начисто. Так, как только вы, Темные, умеете.
Борис глядел на меня с подозрением. А ведь и правда, я мог стереть память директору еще накануне, а теперь прийти сюда, чтобы показать – я честно ввязался в расследование. И специально встретился тут с Борисом, у которого, конечно, тоже хватает информаторов среди людей. Правда, я не ожидал, что он выйдет на пострадавшего от чьей-то магии директора так быстро.
– Я не стирал ему память.
– Я и не говорю, что ты.
– А ты сам? – поинтересовался я.
– Зачем мне это? – оскорбился Борис.
– Возможны варианты… И ты не узнал вообще ничего нового?
– От директора – ничего!
– А не от директора?
– Ничего существенного. – Борис потупился.
– Ясно. Куда сейчас поедешь?
– На шахту, куда же еще. Полиции я задание дал. Они ищут Алену на записях камер. Я внушил им, что она аферистка, которую во что бы то ни стало надо разыскать. Для меня.
– Подставляешь коллегу… Впрочем, она и есть аферистка, если поехала к нам и что-то тут натворила. А нам заниматься.
– Всякое случается.
– Точно, – согласился я. – У нас удивительно схожие мысли по поводу расследования. Только перед тем, как ехать по твоим следам, я все-таки хочу осмотреть директора. Надеюсь, когда я приеду на шахту, свидетели будут вменяемыми? С нестертой памятью?
– Тебе видней. Директору я память не стирал, могу в этом поклясться.
– Не стоит тратить клятвы на такую ерунду.
Борис пошел вниз. Я, размышляя о том, как он оказался здесь раньше меня, отправился к директору. Когда я вошел в палату, бледный и уставший пациент посмотрел на меня без особого интереса, даже немного испуганно.
– Я же твой лучший друг! – напомнил я. – Не тяни, рассказывай, что случилось вчера?
– Не знаю, дорогой. – Директор цыкнул зубом. – Не помню ничего. Холодно, страшно. Змеи.
– Змеи? Где?
– Вокруг.
– Кусали?
– Нет. Только ползали.
Заклинаний, видимым эффектом которых являются змеи, пруд пруди. Хотя бы «плеть Шааба». Так что по змеям мы нового не узнаем.
– Девушку помнишь? – спросил я. – Блондинку. Твою лучшую подругу, или инспектора, или начальника.
