— Это насчет аэродрома? — спросил Гигла, который до сих пор молча слушал разговор.
— Да, — ответила девушка. — Левша предложил…
— Тихо! — неожиданно сказал Гигла, вскидывая руку.
Андрей и Света немедленно замолчали. Было уже поздно, машины через тоннель проезжать практически перестали — максимум одна за двадцать минут. Так что было тихо. Только какая-то птичка поет, да цикады стрекочут. Никаких посторонних звуков нет. Или есть?
Они прятались в довольно густых зарослях кустарника на склоне. За спиной был лес, а впереди пологий склон и дорога. Въезд в тоннель был хорошо освещен, не заметить подходящего к нему невозможно. Но звук, кажется, сзади, в лесу!
Андрей взялся за автомат, краем глаза заметив, что то же самое делают и Гигла со Светой. Может, зверь какой? Человек их здесь заметить никак не может, они укрылись очень хорошо. Где они засели, знает только Бадра, но ему сейчас здесь совершенно нечего делать, он должен быть в селе и подать сигнал по рации, когда…
Сзади и сверху раздался громкий шорох — словно сквозь кроны деревьев что-то пролетело. Андрей машинально поднял голову, пытаясь разглядеть, что там такое.
— Не смотреть!!!
Света опоздала. Да если бы даже и раньше крикнула, все равно Андрей среагировать не успел бы, не понял бы, в чем дело.
Метрах в пяти над землей словно маленькое солнце вспыхнуло. По глазам будто дубиной ударили. Андрей, выронив автомат, вскинул руки к лицу. Мир словно закачался вокруг него, на прикрывающие лицо руки обрушился удар — Андрей остатками сознания успел понять, что это он на землю рухнул. Как ни странно, боль от удара даже помогла — благодаря ей Андрей не потерял сознания.
А сверху раздались несколько хлопков — выстрелов из автомата с глушителем. И почти сразу после этого женский вскрик.
«Светка отстреливается!» — Андрей попытался встать, но даже голову от земли оторвать не смог. Сабуров уже успел понять, что произошло. Световая граната. Или российская «заря», или что-то аналогичное из натовского арсенала спецсредств. Такая граната дает ярчайшую вспышку. От такой даже днем люди слепнут, что уж говорить про ночь. От такой гранаты люди временно слепнут, а кроме того, или сознание теряют, или, как минимум, организм в шоковое состояние впадает — ни рукой, ни ногой не пошевелить. Именно это сейчас с Андреем и произошло. И с Гиглой, кажется, тоже. Из них троих осталась в строю только Света. Видимо, она успела сообразить, что происходит — даже крикнуть успела, чтобы они не смотрели.
Тут на ногу Андрею упало что-то тяжелое. Снова раздались хлопки — но на этот раз не прямо над ним, а в стороне. Они могли означать одно из двух — или Света отступает, отстреливаясь, или приближаются враги, у которых оружие тоже снабжено глушителями. А Света тогда…
Раздавшийся стон разрешил все сомнения. На ногах у Андрея как раз Света и лежала, раненная, судя по всему. Андрей снова попытался подняться — и снова безуспешно. Правда, на этот раз ему удалось немного приподняться. Но этот успех оказался бесполезным. Раздалась еще одна серия хлопков, теперь уже совсем близко. Потом громкий треск, и в следующую секунду на спину Андрею навалилась тяжесть. Он дернулся, но тут перед временно ослепшими глазами снова возникла яркая вспышка. Андрею показалось, что он на бок падает — хотя падать было некуда, и так плашмя на земле лежал. А потом вспышка схлопнулась в яркую точку, и Андрей окончательно вырубился.
Глава 12
Очнулся Андрей от острой рези в глазах. Он пару раз моргнул, чувствуя, как по щекам текут слезы. Попытался открыть глаза, но стало еще больнее, а увидеть удалось только какие-то разноцветные пятна. Он зажмурился и прислушался к другим органам чувств.
Он лежал на спине, на чем-то жестком. Здорово болела голова над правым ухом. Боль тупая, пульсирующая. Надо понимать, как раз сюда ему и врезали, когда вырубали. Но ничего, терпеть можно. Так, дальше что с ощущениями? Кажется, он не на открытом воздухе, а в помещении. Здесь довольно холодно и тихо. Нет, не совсем тихо! Рядом кто-то шуршит, возится. Андрей попытался пошевелиться. Не получилось — руки и ноги были чем-то стянуты.
«Хреново», — мрачно подумал он. Ясность сознания уже практически вернулась к нему, и Сабуров понял — его взяли в плен. Ну, точнее, не в плен, плен — это на войне, а никакой войны пока не объявлено. Просто захватили. Застали врасплох, ослепили световой гранатой, а потом вырубили. И притащили… Куда притащили, вот вопрос. И где все остальные? Он помнил, что Светку подстрелили, но не знал, насколько серьезно. И что с Гиглой? Что со Скатом и Левшой — их тоже взяли или нет?
Андрей снова попытался приоткрыть глаза. На этот раз получилось лучше, зрение постепенно возвращалось. Он обнаружил, что лежит носом к стенке. Стенка была кирпичная, причем кирпичи грязные, положены небрежно. Пол дощатый, со щелями, в которых видна земля. Очень похоже на какой-то подвал или погреб. Да так оно, скорее всего, и есть.
С минуту Андрей думал, имеет ли смысл делать вид, что еще не пришел в себя. Решил, что не имеет. Если бы не был связан, тогда можно было какой-нибудь момент поудачнее подгадать. А так — не выйдет. Значит, валяться тушкой бессмысленно, нужно попытаться осмотреться. С нарочито громким стоном он перевернулся на другой бок.
Комнатка была небольшая — где-то три на три метра, с низким потолком, с которого на проводе свисала пыльная лампочка. В противоположной от Андрея стене была закрытая дощатая дверь. Рядом с ней стояла обшарпанная школьная парта, за которой сидел здоровенный белобрысый крепыш в джинсовых шортах и пестрой рубашке. На парте перед ним лежал автомат — обычный российский «калаш», но с глушителем. Парень, заметив, что пленник пришел в себя, вытащил из кармана какую-то черную коробочку — похоже на портативную рацию, но полной уверенности у Андрея не было. Янки нажал какую-то кнопку и тут же убрал приборчик обратно в нарукавный карман.
Андрей не стал ничего говорить — ясно же, что перед ним пешка, с которой объясняться бесполезно. Вместо этого он продолжил осматриваться. Рядом с ним явно лежал кто-то еще, но рассмотреть, кто именно, не вставая, было невозможно. А на попытку сесть автоматчик среагировал. По-прежнему не открывая рта, он приподнял автомат и направил его на Сабурова, требовательно качнул стволом. Да, этот парень явно не привык много болтать.
Тут дверь за спиной автоматчика распахнулась — Андрей отметил, что открывается она наружу. На пороге появился смуглый мужик, то ли грузин, то ли абхаз — на вид Андрей отличить не взялся бы. Для удобства он решил пока считать его грузином.
— Сообщи Джону, что первый очнулся, — негромко сказал автоматчик. По-английски сказал, что характерно, и с американским акцентом.
— О’кей, — отозвался грузин. И смерил Андрея взглядом, полным такой ненависти, что у того одежда чуть не задымилась.
«Ого! — подумал Сабуров. — Этот, похоже, все очень серьезно воспринимает. Не за деньги старается. Плохо». В самом деле — нет ничего хуже, чем иметь дело с людьми, воюющими не за зарплату, а за убеждения. И трудно, и морально неприятно как-то. Такой и сам глотку перережет без зазрения совести, и свою подставит так же легко. Победить такого можно, только убив. Заставить сдаться — вообще практически нереально. Непонятно только, чем такая ненависть именно по отношению к Андрею вызвана. Или этот парень ко всем врагам так относится?
Грузин вышел. Андрей, на этот раз не пытаясь привставать, обратился к американцу, по-английски разумеется:
— Ну, и что это значит?
Автоматчик молчал.
— Эй! Парень! Не притворяйся, что говорить не умеешь, я только что слышал.
Снова молчание.
