холодного оружия, но большая часть специалистов полагают, что облегченная сабля без перекрестья все же остается саблей, хоть и видоизмененной. Андрею попался очень хороший клинок — длинный, легкий, острый, с удобной рукоятью. Собственно, и неудивительно, в шашках Попцов толк знал и плохое оружие на стенку бы не повесил. Сабуров ринулся вперед. Он никогда не занимался фехтованием, но здоровому, тренированному мужчине, знакомому тем более с рукопашным боем, с боем на ножах, и с шашкой управиться не так трудно. Как раз в этот момент Скат получил еще один сильный удар и отлетел в сторону, так что Андрей мог не опасаться задеть командира. Шашка засвистела, рубя воздух крест-накрест. Американец отскочил. Андрей последовал за ним, он уже нисколько не боялся врага, а только хотел достать его. Легкий клинок летал как молния — попробуй прорвись через такой заслон!
Прорываться американец пока не пытался. Сабуров наступал, рубил со всей силы, а янки уклонялся, ускользал, отступал. Андрей попытался загнать его в угол, но американец вывернулся — все же он был очень быстр. А в следующую секунду он пригнулся и выбросил вперед ногу — чуть не достал Андрея по коленке. И достал бы — но Сабуров в последнюю секунду успел изменить направление удара, направить его в голову врагу. И янки не довел своей контратаки до конца — иначе шашка располовинила бы ему голову, как гнилой арбуз. Он успел отклониться назад — и клинок только самым кончиком чиркнул его по лбу. Порез тут же набух кровью, она потекла вниз по лицу.
— Молодец! — прошипел американец. — Вот только это тебе не поможет!
Андрей не ответил — берег дыхание. Но в душе он уже чувствовал — американец прав. Достать его никак не удается, слишком быстр. А сам он подкараулит момент и дотянется до врага.
Но тут Сабуров заметил, как пошевелился Гигла. Свисавший с подоконника абхаз приподнял голову. Это был шанс! Конечно, Андрей был далеко не уверен, что Гигла сможет помочь, что он поймет, что надо делать. Но других вариантов не было. Андрей усилил натиск. Американец снова попятился. Сабуров гнал его к окну, к Гигле. А янки, все внимание которого было поглощено уклонением от атак, не видел этого. Когда он оказался у стены, Андрей сместился чуть вправо, теперь отходить янки мог только влево. Мимо Гиглы. Так он и поступил — шагнул влево и оказался прямо у окна, в паре десятков сантиметров от абхаза.
И Гигла не подвел! Он приподнялся и обхватил американца руками за ноги выше колен. Обхватил и стиснул что было сил — на большее он был сейчас просто не способен. Но Андрею и не надо было большего! Враг потерял подвижность, всего на пару секунд, до тех пор, пока руки Гиглы не стряхнет, но потерял.
Сабуров ринулся вперед. Он увидел искаженное страхом лицо янки, осознавшего, что с повисшим на ногах грузом не сможет уклониться. Американец взметнул руку навстречу клинку — и кисть отлетела в сторону, начисто срубленная острой сталью. Следующий удар рухнул поперек груди — как в песне поется: «Наискось рубашку расстегнула шашка». Кровь хлынула потоком. Янки покачнулся. Оторопело, непонимающе посмотрел на рану и рухнул вперед лицом. Из-под тела быстро расползалась красная лужа. А сверху на него упал Гигла — абхаз так и не разжал рук, и падающее тело увлекло его за собой.
Андрей бросил шашку и кинулся разбираться, кто жив, а кто нет. Ушло на это около минуты. Оба американца были мертвы. Левша начал шевелиться, на нем ран было не видно. Гигла лежал неподвижно, а когда Андрей подался к командиру, Скат даже поднялся навстречу Сабурову сам. Но выглядел он — краше в гроб кладут. Весь в крови, лицо бледное — хоть в ужастике на роли вампира снимайся.
— Лихо ты его разделал, Контрактник, — чуть запинаясь, выговорил он. — В жизни бы не подумал, что ты с Хармфордом справишься.
— Скат, с тобой что?!
— Ранен, — лаконично ответил командир. — В груди пуля. Посмотри.
Входное отверстие было в правой стороне груди — практически симметрично сердцу, может, чуть повыше. Как Скат с такой раной ухитрился драться с Хармфордом, было совершенно непонятно.
— Я когда в комнату запрыгнул, нарвался на того типа, — Скат кивнул в сторону окна, там первый американец лежал. — Он молчал, я думал, Попцов с Хармфордом в комнате одни. Потратил на него секунду, вот Хармфорд меня и подстрелил. И Гиглу тоже. Да, Гигла… Андрей, что с ним?
Сабуров перевернул абхаза на спину. Глаза у Гиглы были открыты, грудь чуть заметно вздымалась.
— Жив! — воскликнул Андрей.
— Нет, — прохрипел Барцыц. Его было еле слышно. — Две пули… Я уже труп. Уже ноги холодеют.
— Мы тебя вытащим!
— Не пори чушь, — голос был слабый, но совершенно спокойный. — Все мои родные за Абхазию погибли. Один я, как дурак, остался. Вот теперь и моя очередь пришла. Скат… Где Скат?
— Здесь я. — Скат сумел приподняться. Андрей уже удивляться перестал потрясающей силе воли этого человека.
— Скат, обещай, что дело до конца доведете.
— Доведем, Гигла, — твердо сказал Скат. — Доведем.
Гигла еще несколько секунд пристально смотрел в глаза командиру группы. А потом дернулся и обмяк, его глаза потускнели. Скат несколько секунд стоял над ним на коленях. А потом поднял взгляд на Сабурова.
— Андрей, ты цел?
— Да.
— В рубашке ты, похоже, родился. Что с Левшой?
— Живой я, — послышалось из угла. Левша, кряхтя, приподнимался с пола. — Как он мне вломил! Терминатор, а не человек, мать его за ногу!
— Иди сюда.
Левша подковылял — именно подковылял, иначе не скажешь — поближе. Он хрипло, с присвистом дышал и обеими руками держался за грудь.
— Попцов мертв? — спросил Скат.
Впрочем, прозвучали эти слова скорее как утверждение. Андрей даже подходить к телу полковника не стал — очень уж красноречиво выглядели раны.
— Да. Кто его убил?
— Хармфорд, скотина, — Скат покачал головой. — Но профессионал, ничего не скажешь. Он мог стрелять в Левшу или еще раз в меня. А выстрелил в Попцова, чтобы мы ничего из него не вытрясли.
Было видно, что говорить Скату трудно. Одной рукой он прижимал к ране рукав рубашки — когда только успел оторвать? — а второй опирался на пол.
— Допрашивать, значит, нам теперь некого, — закончил Скат. — Хреново дело.
— Не так уж хреново! — сказал Сабуров. — Я подслушал, о чем они говорили.
— Пересказывай, — скомандовал Скат. — Старайся слово в слово.
Андрей пересказал услышанный отрывок разговора. На память он никогда не жаловался, так что за точность мог поручиться. Пока рассказывал, сам тоже хорошенько вспомнил, осмыслил все эти слова. И в голове у него забрезжила мысль — пока еще неясная, но оформляющаяся с каждой секундой.
— Кого он и куда отослал? Сколько, кого и куда Хармфорд перебросил? Попцов ведь именно это слово сказал — «перебросили».
— Да. «Сколько вы уже народу сюда перебросили» — это его слова, — Андрей говорил с отсутствующим видом, и Скат это заметил.
— Что с тобой, Контрактник?
— Скат, — проговорил Андрей неожиданно севшим голосом. — Кажется, я догадался, как они собираются миротворцев обойти.
— Выкладывай.
— Попцов говорил про базу. Ну, откуда он еще может людей убирать? Да и вообще ясно все — усиленные патрули, усиленные посты на опорных точках, это значит, что на самой базе мало людей останется.
— И что?
— Хармфорду было нужно, чтобы осталось как можно меньше людей. Значит, получается, что планируется нападение на мост, то есть на саму базу.
