— То-то и оно, — тяжело вздохнул Скат. И вдруг резко двинул кулаком по столу — да так, что лежавшие на нем бумажки подскочили. — Сволочизм!!
— Что с тобой, командир?! — Левша привстал, на лице у него было изумление. Видимо, он тоже Ската в таком состоянии еще не видел, хотя работал с ним куда дольше, чем Сабуров.
Скат шумно выдохнул — раз, второй, третий. И уже почти спокойно сказал:
— Понимаете, ребята, мне оба этих народа нравятся. И грузины, и абхазы. У меня друзья есть и среди тех, и среди других! Я в детстве года два жил в Тбилиси, отец там служил. Когда в начале девяностых там война была, я, честное слово, чуть не плакал, когда новости оттуда слышал. Как ножом по сердцу это было! Понимаете, одно дело, когда дерутся те, кто тебе безразличен, или если с одной стороны твои друзья, а с другой их враги. Эх, плохо сказал… Как бы это объяснить-то… В общем, я привык, что или мне обе воюющие стороны по барабану — ну, если там в Африке какая-нибудь междоусобица, например, племя Тумба-Юмба против племени Шамба-Мамба. Или что я одной из сторон симпатизирую — как в том же Косове, к примеру. А тут я обоим симпатизирую! Понимаете?! И тем, и другим! А они друг с другом резались из-за козлов- политиков, из-за того бардака, который в стране творился!
— Погоди, сейчас же там вроде не воюют, — сказал Левша.
— Я про начало девяностых. В каком там году война-то была?
— В девяносто втором, — сказал Андрей. — Закончилась в девяносто третьем. Абхазы ее называют отечественной войной.
— Ну да, я как раз об этом, — кивнул Скат.
— Пятнадцать лет уже прошло, — сказала Света. — С тех пор, если не ошибаюсь, там ничего по- настоящему серьезного не было.
— В общем, да.
— Так что нам там делать? В чем суть задания?
— Как раз в том, чтобы и дальше не было ничего серьезного.
— То есть?
— Ты в курсе, что там сейчас происходит? И как это с предыдущими событиями связано?
— Сказала же — не очень. Так, по верхушкам.
— И я тоже, — добавил Левша.
— Тогда, похоже, без короткого экскурса в историю не обойтись. Слушай, Андрей, может, ты расскажешь? — Скат повернулся к Сабурову. — Мне об этом неприятно говорить, да ты и знаешь это, наверное, получше.
— Хорошо, — кивнул Сабуров. — Так, с чего же начать-то…
— С того, как Абхазия в составе Грузии оказалась, начни, — посоветовал Скат.
— Хорошо. Значит, если вкратце, то вот что получается. В тридцать первом году советское правительство преобразовало Абхазию в автономную республику в составе Грузинской ССР.
— А до этого? — спросил Левша.
— До этого Абхазия была отдельной советской социалистической республикой. Там, в свое время, революция победила, вот и провозгласили Социалистическую республику Абхазия. Так она до тридцать первого года отдельно и была. Не знаю, зачем понадобилось ее к Грузии присоединять, но лучше бы этого не делали. Кстати, сами абхазы считают, что это было сделано потому, что Сталин грузином был. Не знаю, правда это или неправда, но вот есть такая версия. И, кстати, вот что еще ее подтверждает — грузины в заметном количестве появились в Абхазии сразу после Великой Отечественной войны, когда Сталин переселял туда семьи грузинских фронтовиков. И не только фронтовиков, но и просто жителей Сванетии. Сванетия — земля скалистая, неплодородная, не то что Абхазия. Очень похоже, что Сталин позаботился о соотечественниках по старой памяти. А пикнуть никто из абхазов тогда, понятно, не посмел — времена были не те. В общем, так там грузины и жили. И, как ни печально, с тех самых пор стала неприятная ситуация складываться — абхазы на своей же земле стали как бы людьми второго сорта. Взаимные обиды накапливались, тлели, но, пока был цел Союз, их худо-бедно удавалось спускать на тормозах. А когда Союз распался — вот тогда и полыхнуло так, что никому мало не показалось.
— А в межэтнических конфликтах по-другому не бывает, — сказала Света.
Скат болезненно поморщился.
— А как именно полыхнуло? И из-за чего конкретно? — спросил Левша.
— Тут уже точно трудно сказать, — пожал плечами Андрей. — Теперь, сами понимаете, у каждой стороны своя версия, которую она горячо отстаивает. Могу сказать, как оно было на мой взгляд — я ведь много с кем об этом там разговаривал, и с абхазами, и с грузинами. Но не гарантирую, конечно, что я во всем верно разобрался.
— Да хватит тебе оправдываться, — досадливо бросил Скат. — Не на научной конференции выступаешь! Говори давай, надо, чтобы все хоть примерно представляли ту ситуацию.
— В общем, похоже, так дело было. Когда СССР распался и Грузия оказалась независимой, грузинские лидеры стали сами себе хозяевами. Вот они решили дело Сталина продолжить. В Абхазии народу мало, а места очень хорошие. И стали они из бедных районов Грузии жителей в Абхазию переселять. При СССР этим козлам бы живо по рукам дали — а тут некому стало, независима Грузия. Разумеется, абхазы переселенцам были, мягко говоря, не рады. Что там было дальше — не разберешь. Абхазы говорят, что грузины стали их из домов выгонять, землю отнимать. Из грузинов кто говорит, что землю они занимали только ничейную, кто говорит, что вовсе не занимали, просто абхазы начали на них нападать, исключительно из межнациональной ненависти. В общем, начались убийства, перестрелки. Милиция не справлялась — а кое- кто говорит, что и не хотела справляться. И тогда Грузия ввела в Абхазию свои войска. В августе девяносто второго это было, если не ошибаюсь. Грузины быстро захватили Гагру, Сухуми, Пицунду.
— А до этого что, там не было грузинских войск? — спросила Света. — Это же вроде как территория Грузии была.
— Вот тут уже толком ничего сказать не могу, — пожал плечами Андрей. — Сами абхазы именно так говорят — «грузины ввели войска». Видимо, до этого на территории Абхазии этих войск не было. Дальше… Абхазы утверждают, что под прикрытием армии процесс захвата грузинами абхазской земли пошел быстрее и масштабнее. Грузины, разумеется, отрицают — они-де только защищали своих и наводили порядок. Честно сказать, здесь я абхазам больше верю.
— Я тоже, — мрачно сказал Скат. — Как ни печально, но, похоже, там себя грузины не с лучшей стороны проявили. Блин, вот честное слово — каждый по отдельности грузин или абхаз в большинстве своем вполне приличные люди, симпатичные даже. Одно знаменитое кавказское гостеприимство чего стоит! Но когда вместе соберутся, натуральный бардачина получается, да еще с кровью. Опять же, с двух сторон.
— Так что там дальше было, после ввода войск? — спросил Левша.
— Война была, — ответил Андрей. — Самая настоящая война. Абхазы всего этого не стерпели, стали драться. Началось что-то вроде нашей чеченской войны. Но Грузия — не Россия, силы не те. Абхазы быстро сформировали два фронта — Западный, или Гумистанский, и Восточный. Эти фронты начали воевать с грузинами уже не по партизански, а по-настоящему. Причем воевать очень успешно — в начале октября девяносто второго полностью очистили от грузинских войск всю территорию от Гагры до реки Псоу. После этого война шла еще около года. Отвратительное было время. Гагра, Пицунда, Сухуми — все эти знаменитые советские курорты стали полем боя, им был нанесен колоссальный ущерб. Трупы из Черного моря выбрасывало даже в Сочи, в Анапе. То есть в самом прямом смысле: вот приходят люди в той же Анапе на пляж утром — а там два три трупа с огнестрельными ранами. Волнами выбросило.
Скат нижнюю губу закусил.
— Было, — кивнул он. — Эх, поймать бы мне тех уродов, которые все это заварили, я бы с ними поговорил…
— А чем все кончилось? — спросила Света, возвращая разговор в более конструктивное русло.
— Абхазы победили, — сказал Андрей. — Вообще, они как бойцы намного превосходят грузин — с этим все соглашаются, кто хоть немного оба эти народа знает. Один абхаз в бою трех грузин стоит. Да, в конце концов, результаты войны сами за себя говорят. Абхазов всего тысяч триста, ну, может, чуть побольше. То есть это не их армия, это все население страны — считая с женщинами, детьми и стариками. Население Грузии — больше трех миллионов. И вооружены грузины были лучше. Всю бронетехнику, например, абхазам
