А, не важно! Кидали все вместе, так что и отползать…
Парни переглянулись — и по всем правилам охотничьей науки скрылись в лесу.
Добивать?
Закреплять успех?
Это не их ума дело. Вообще — не их дело.
Мехмед аж побелел от ярости. Подлые поляки еще и в бой-то не вступили, а что мы имеем?
Три батареи потеряны! Одна разворочена в клочья, две другие что есть мочи садят по своим, конечно, их отобьют, но ведь это какие потери!
Сами же поляки от души ведут огонь со стен Старого замка. Причем как по Новому замку, так и по турецкому войску. А войско-то большое!
А потому и почти каждый выстрел находит свои цели. Много целей…
Не слышал султан поговорки — по широкой морде промахнуться сложнее. А и слышал бы…
Он хотел взять числом, но сейчас это оборачивалось против него. Большая часть турок сейчас была сосредоточена напротив равелина, кое-кто прикрывал батареи…
Где татарская конница?!
Словно комариное стадо — она рассеяна везде и нигде! И толку-то от них! Схватиться с конниками? Они пытаются, но для них нет работы во время осады, они просто оказались не готовы. И Володыевский вырезал их, словно комаров бил — методично и спокойно. Защищая подступы к батареям.
Ш-шайтан!!!
— Отбить батареи! Немедля!
Прежде чем Мехмед опустил платок, в дело вступила и пехота.
Еще бы, штурмовали-то полтора дня, было время у русских пройти куда надо. Алексей не собирался класть своих ни за понюшку табаку, а потому русские под командованием Косагова сейчас рубились, захватывая батарею, которая стояла за изгибом Смотрича. И рубились отчаянно.
Турки, разумеется, сопротивлялись, но в дело вступила личная батарея наследника русского престола. И вот тут Алексей оценил Софьины пушки. Они били дальше, точнее, сильнее…
Им турки сопротивлялись недолго.
Это была уже четвертая отбитая батарея — и три из них вели огонь по своим. Плюс кучу народа потоптали взбесившиеся твари, со стен расстреливал султанское войско Собесский… чтобы принять правильное решение в такой ситуации надо было быть Александром Васильевичем Суворовым, но уж никак не беспечным охотником.
Султан просто растерялся.
Растерялся и Кара Мустафа Мерзифонлу… и это оказалось фатальным.
Володыевский под прикрытием батарей окончательно отсек правый фланг, бесчинствуя на нем насколько хватало фантазии и благоразумно не подставляясь под пушки, которые вели пока еще огонь по равелину…
Еще более благоразумно удирали в сторону Днестра татарские конники под предводительством Селим Гирея, который отчетливо понимал, что дело пахнет жареным, а задержись он здесь — поджарят и его. Жить хану хотелось. Очень. А чего еще ждать от этих непредсказуемых русичей? Неизвестно.
Нет уж, лучше он сейчас тактически отступит за Днестр, спасая часть войска, а там — посмотрим… Может, если бы не было того разговора с Иваном Морозовым, он бы попытался стоять до последнего, но… он не мог себе позволить положить все войско. Он вообще больше не мог терять людей!
На левом фланге бушевали русские, которые под прикрытием своих орудий отбили у турок их батарею — и опять-таки разворачивали ее против прежних хозяев… не хватало последнего удара.
И он последовал. Да, подлый, да, в спину, так простите… вы сюда воевать пришли или про этику побеседовать за пиалой с чаем?
Уж точно не последнее…
Под барабанный бой полк под командованием Анфима Севастьяновича Хитрово врубился в войско турок с тыла, практически напротив ворот Нового замка.
Туда развернулся султан, туда принялись поворачивать батареи… их было так мало! Всего лишь пять тысяч! Сейчас их растопчут и не заметят… поздно.
Все было слишком поздно.
Защитников Старого замка оставили без внимания — и зря. Ворота Старого замка открывались, и из них выходило войско…
— Ур-р-ра-а-а!!!
Ян Собесский шел впереди, словно по проторенной дороге. А что?
Новый замок — почти развалины, кони ноги поломают, а вот люди — эти пройдут. Эти — где хочешь пройдут. Особенно когда не под огнем. И когда
