выявить?
— Да, — вновь кивнул Полушкин.
— Нам твои способности нужны, — сказал Сталин. — Кто-то среди наших на полицию работает. Когда ты сможешь его найти?
— Надо, чтобы человек как-то себя проявил, — объяснил Ваня. — Например, на собрании выступил, спорил. Вот товарищ Всеволод сегодня у своих собрание устроил, чтобы я «крота» нашел…
— Крота? Интересное сравнение. Значит, собрание… Что ж, завтра… нет, послезавтра, 16-го, у нас в редакции будет летучка. Приходи в восемь вечера, посидишь, послушаешь. Если что обнаружишь — мне скажешь. Больше никому, понял? О предателе только я должен знать!
— Хорошо, — ответил Ваня и направился к выходу. Он остро чувствовал свое одиночество. Как он сейчас нуждался в совете старших членов группы! И не только в совете, но и в душевной поддержке. Он понял, что пора идти на Главпочтамт. Тут он вспомнил, что ему говорил тогда в Киеве Углов. Кажется, он назначил свидание на 15-е число, в 12 часов дня. Значит, завтра…
Глава 15
Начальник охраны Зимнего дворца генерал Александр Иванович Спиридович дошел до конца аллеи и повернул назад. Ах, какой замечательный нынче выдался денек! В столице империи редко такие выпадают. Солнце уже склонилось к зиме, уже не печет, но воздух еще теплый. И листья, листья! Экая красота! За это он и любил свою нынешнюю должность — за то, что она позволяла вот так, утром, прогуляться по Летнему саду, понежиться в солнечных лучах, посидеть на скамейке.
Генерал дошел до скамьи и сел. Почему не отдохнуть еще четверть часика? Тем более что в Летнем саду, по утреннему времени, почти никого нет. Только-только первые нянечки с детьми появились, да двое спортсменов в полосатых трико — новомодное увлечение чудаков — бегали по дорожкам взад- вперед. Можно, можно отдохнуть. Террористов, бомбистов всяких генерал не боялся: верный «браунинг» всегда лежал у него в кармане шинели, рука была твердой, в цель попадал за сто шагов… Да и потом — кому он нужен? Чай, не глава правительства, хе-хе…
Генерал откинулся на спинку скамейки, вдохнул полную грудь бодрящего осеннего воздуха, закрыл от удовольствия глаза… А когда снова открыл, обнаружил рядом с собой неизвестно откуда взявшегося субъекта в клетчатом заграничном пальто и такой же кепке. И откуда он взялся? Только что не было — и вот он!
— Извините, Александр Иваныч, что нарушил ваше уединение, — сладко произнес клетчатый субъект. — Никогда бы не осмелился на такой дерзкий поступок, но уж больно дело у меня важное. А во дворце к вам с таким делом обращаться неудобно, вот я и решился…
— Кто вы такой, черт побери, и что вам от меня нужно? — внезапно охрипшим голосом произнес Спиридович. Всю расслабленность с него словно волной смыло; рука сама собой, без команды мозга, уже нашаривала в кармане рукоятку «браунинга».
— Вы только, Александр Иваныч, пожалуйста, без глупостей, — попросил клетчатый. — Вам оружие еще взять нужно, а мой револьвер у меня уже в руке, и нацелен он вам прямо в живот; мне его и доставать не надо, прямо из кармана могу стрелять, опыт есть. Так что давайте поговорим спокойно, как культурные люди.
— Да уж, как культурные люди! — саркастически заметил Спиридович. — Видел я таких «культурных людей»; у них еще такое украшение на шее было, удавка называется. А видел я их на эшафоте. Кто вы такой, повторяю, и что вам нужно?
— Фамилия моя вам ничего не скажет, а зовут… ну, допустим, Игорь Сергеевич, — сказал неизвестный. — И прибыл я из славного города Женевы — знаете такой? Занимаюсь я там делом, с точки зрения закона весьма предосудительным, а именно составлением разного рода прокламаций; и вообще помогаю старику Чернову руководить Центральным комитетом партии эсеров. Однако не все ж бумажки писать! Хочется совершить что-то стоящее, что-то горяченькое. Вроде того поступка, которым прославил себя в веках Митя Богров. Вот с этим я и прибыл.
Сказав это, человек, назвавший себя Игорем Сергеевичем, остановился — вроде как откашляться. А сам при этом внимательно смотрел на начальника дворцовой охраны — ждал, что тот скажет. И генерал не замедлил высказаться:
— Интересно, к чему вы это все мне рассказываете, господин революционер? Напугать, что ли, хотите? Не дождетесь: я человек боевой, смерти не боюсь. Или просто покуражиться перед выстрелом хотите, помучить жертву? Я знаю, среди вашего брата такие любители «горяченького», как вы выражаетесь, имеются. Но страха моего не дождетесь, о пощаде молить не буду!
— Господь с вами, Александр Иванович, какие мольбы, о чем вы говорите? — всплеснул рукой Игорь Сергеевич — но только одной рукой; другая, левая, так и осталась в кармане его клетчатого пальто. — А к чему я вам все это излагаю и к чему покойного Митю упомянул — его же позавчера казнили, я правильно понял? — это я вам сейчас объясню. Дело в том, что мы с Митей были давние друзья. И жили в Киеве рядом, и учились вместе. И в последние годы переписывались. И вот Митя сообщил мне в письме такую интересную вещь. Оказывается, к нему в Киеве явился некий господин, по фамилии Стрекало…
