— Вот как? Странно! — воскликнул генерал. Воскликнул — и тут же прикусил язык; не стоило ему это говорить.
Впрочем, приезжий словно не заметил прокола, который допустил начальник дворцовой охраны, и продолжал, словно его не перебивали:
— Да, действительно, тут я ошибся: Мите приезжий представился как Степан. Однако чуть позже он явился к начальнику Киевского охранного отделения Кулябко и там уже представлялся как Стрекало. Так мы его впредь и будем называть. Так вот, этот господин Стрекало поставил перед Богровым ультиматум: или Митя должен убить премьера Столыпина, или он, Стрекало, разоблачит Митино сотрудничество с охранкой (а покойный, будем честны, сведения передавал). Митя попробовал сопротивляться, заявил было, что пожалуется в охранку, самому тамошнему повелителю Кулябке. И знаете, что ему на это ответил приезжий? Что жаловаться бесполезно, потому что он, Стрекало, прибыл не от ЦК партии эсеров, а от начальства. Точнее — от вас, Александр Иванович. Каково?
Генерал Спиридович глянул на незваного гостя внимательнее.
— А вы, я смотрю, неплохо осведомлены, господин провокатор, — сказал. — Просто прекрасно осведомлены! Хотя и выдумки в ваших рассказах достаточно. Я знать не знаю никакого Степана, и никакого Стрекало, и, разумеется, никогда его в Киев не посылал. Да еще с таким преступным заданием…
— Ну, уж так и преступным! — воскликнул Игорь Сергеевич. — Давайте будем честны, Александр Иванович: в глубине души вы это задание преступным вовсе не считаете. Напротив: преступной и глубоко вредной вы считали деятельность покойного премьера, пусть земля будет ему пухом. И что интересно: я и мои друзья считали точно так же. Только по разным причинам. В разбор этих причин мы сейчас вдаваться не будем — время не позволяет, да и задачи такой нет. Просто констатируем факт: на данном этапе наши с вами интересы совпадают.
— В чем же они совпадают, любопытно узнать? — спросил Спиридович.
— Ну, как же, Александр Иванович? Разве непонятно? Столыпин убит, туда ему и дорога, но ведь остались его единомышленники. Соратники, так сказать. И они, насколько я знаю, полны решимости продолжить дело покойного: довести до конца земельную реформу, расширить права земств и городских дум, ослабить черту оседлости… В общем, сделать все, чтобы предотвратить будущую народную революцию. Естественно, мы, будучи революционерами, одобрить такое их намерение никак не можем. Но и вы, Александр Иванович, его тоже не одобряете, это мне доподлинно известно! Вы тоже против завершения земельной реформы, расширения думских полномочий и всего прочего. Потому что считаете, что это подорвет устои, основы… Да неважно, почему. Важно, что вы тоже против. Вот оно, совпадение.
— Ну, и что из того? — спросил генерал. — Даже если я соглашусь с этим вашим странным заключением, все равно непонятно, что же дальше?
— А дальше, Александр Иванович, — произнес приезжий самым сладким голосом, на какой был способен, — можно договориться о сотрудничестве. Вы спросите, наверное, в чем оно может выражаться? Извольте, отвечу. Вы мне поможете выйти на таких господ, как известный помощник Столыпина, главноуправляющий землеустройством империи Александр Кривошеин, а также учредитель Русского окраинного общества Владимир Гурко… Можно и другие имена вспомнить… Сообщите нам их распорядок дня, поможете нашим людям с документами… А мы возьмем на себя все остальное, то есть собственно работу. Ну как, идет?
— Провокация, батенька, самая настоящая провокация! — покачал головой начальник дворцовой охраны. — И вы думаете, я проглочу эту простенькую наживку? За кого вы меня держите — за дурачка? У меня, собственно, возникает только один вопрос: кто вас ко мне подослал? Уж, конечно, вы явились вовсе не из Женевы и не от господина Чернова, хорошо нам известного. Это какая-то наша, местная интрига. Вот только чья?
— Значит, в мое революционное происхождение вы не верите? — спросил Игорь Сергеевич, усмехаясь. — Что ж… Могу предложить такую версию: меня к вам послал сенатор Максимилиан Трусевич. Слыхали про такого? Вижу, что слыхали. Расследуя убийство главы правительства, сенатор заинтересовался странным поведением охранных служб. Так он вышел на господина Стрекало, а от него — прямо на вас. И если вы не хотите верить в «революционную» версию, то я представлюсь иначе — как сотрудник сенатской комиссии. И уже в таком качестве, совершенно официально, вновь задам вам тот же вопрос: это вы послали в Киев своего доверенного человека, Стрекало? Вы дали ему задание организовать убийство премьера?
— Однако! — с чувством произнес генерал. — Эта сказочка еще почудесней будет, чем байка насчет Женевы. Нет, господин Игорь Сергеевич, или как вас там, эта ваша история тоже никуда не годится, и на нее я тоже не клюну. Никакая сенатская комиссия меня не тронет, и я ее не боюсь. Потому как пользуюсь давним доверием самого государя! Однако я вижу, что человек вы действительно интересный. А потому давайте покамест закончим нашу приятную беседу. И продолжим ее в другом месте, а именно во дворце, у меня в кабинете. Там вы мне изложите свои соображения, а я вам свои резоны. Сегодня у нас ведь 15-е? Вот давайте, заходите завтра, 16-го.
— Значит, мое предложение насчет господ Кривошеина и Гурко вас заинтересовало? — спросил Игорь Сергеевич. — Имейте в виду — я не шутил, предложение остается в силе. А насчет вашего приглашения зайти к вам в кабинет, так сказать, на огонек — я подумаю. И найду способ вам сообщить. А пока…
Тут выражение лица у Игоря Сергеевича внезапно изменилось: он выпучил глаза, словно увидел привидение, и, указывая рукой куда-то в сторону, воскликнул:
— Глядите, вон же он, вон! Сам Александр Блок!
Генерал Спиридович невольно обернулся в ту сторону, куда указывал клетчатый нахал, но ничего примечательно там не обнаружил. А когда
