убивала.
А сейчас перед ними другая — «та», что боится собственного коня, просится на коленочки к мужу, которому раньше противилась настолько, что пыталась спрыгнуть с обрыва, только бы не пересаживаться на те же коленочки. А теперь ест у него из рук, хлопает в ладоши… Невозможно переделать свою суть.
И еще — загадочный умиротворенный
— Одним яблоком его не купишь, — раздался рядом со мной бесстрастный голос Керо.
— А тремя? — уныло вопросила я.
Уголки четко очерченных губ дрогнули в улыбке, но ответил он, не меняя тона:
— Нет! До Хемвиля ты поедешь со мной. Я так решил!
Моя независимая натура воспротивилась столь бескомпромиссному заявлению, но всхрапнувший рядом Серега, резко мотнув головой, быстро и эффективно заставил согласиться:
— Как скажете, милорд.
Кавалькада из пары десятков всадников двигалась по дороге между холмами, поросшими низкорослым кустарником и весенней зеленой травкой, пробившейся через прошлогодний сухостой.
Сначала я не могла ни о чем думать, кроме того, как удержаться на огромном высоченном коне по кличке Трак, что на языке драканов означает «верный».
Спустя некоторое время успокоилась и уже не держалась бульдожьей хваткой за полы кафтана. Скорость нашего движения тоже изменилась: до лагеря мы ехали шагом, наверное, — к сожалению, видами лошадиной походки не интересовалась. В общем, не торопились, а теперь — рысили. Соответственно, я испытывала дискомфорт — особенно доставалось моему заду, который, по идее, должен быть привыкшим к подобным нагрузкам. Ан нет. И куда эта хваленая мышечная память запропастилась? Кроме того, чувствовала себя неловко, потому что при каждом движении муж терся о мои ягодицы пахом, и довольно скоро я ощутила его нескромное желание.
Ноэль ехала позади нас под присмотром Ройвана Данкеро, и довольно скоро я перестала следить за ней — в отличие от меня, она уверенно сидела верхом на лошади и выглядела бодро.
Часа через два Керо, видно, надоела вертлявая соседка, постоянно ерзавшая на коленях, угрожавшая макушкой его подбородку, и он взялся учить меня верховой езде. Я с радостью откликнулась, но дракан не был бы мужчиной, если бы даже обучение не превратил в соблазнение. Сначала теорию читал, потом заставил сесть, как он сам — расположив ноги по бокам Трака, и мне стало понятно, почему у них нижние платья такие широкие. Часть подола они отводили назад, превращая в импровизированные штаны. Так же поступили и с моим платьем, но, увы, оно оказалось не таким широким и плотно облепило ноги.
Спустя время, не добившись быстрого результата словами, Сэбиан положил ладонь мне на промежность, заставив охнуть от неожиданности, а следом почувствовать, как заполыхали щеки, шея и даже уши от смущения, неловкости и возмущения. А главное — невольного желания. Потому что мои бедра с усилием терлись о его руку. К тому моменту, как я, сгорая от стыда и распаленная мужем, научилась правильно держаться в седле, он дышал рывками и с присвистом, сам сгорая от желания. А я при чем? Мне велели держать спину ровно, слегка прогнув поясницу, развернув плечи, смотреть вперед и двигаться в такт. Сам виноват!
Зато к вечеру окончательно не отобью себе все, что можно.
Как только я приноровилась к ходу Трака, путешествие верхом перестало быть сплошным мучением. После того как оба всадника задышали спокойнее, решилась поговорить:
— Сэбиан?
— Да? — бесстрастно откликнулся он.
— Зачем ты на похороны Хасина собирался? Если тебе все равно, что будет с Хемвилем?
— Мой долг — предать тело жены земле. Я распорядился, чтобы после смерти труп сожгли… Но монашки молчали слишком долго, и я отправился проверить, в чем дело, а заодно отвезти твой прах на семейное кладбище, как принято у нас. Тем более повод случился: Хасин умер…
— То есть сейчас ты едешь в Хемвиль только по моей просьбе? И ради Ноэль? — уточнила я.
— Да, — коротко ответил Керо и поделился воспоминаниями: — Мы еще после первого брачного обряда удивились, почему Ноэль с тобой отправляют. Ведь любой драк знает, что девочка у нас долго не протянет, будет медленно, но неотвратимо умирать. Но ваш опекун заверил, что сестра привязана к тебе так сильно, что быстрее зачахнет с тоски, если останется.
— Он хотел разом избавиться от двух наследниц. А нас заставил молчать под страхом смерти на костре… — вырвалось у меня от обиды за несчастных девушек.
— Нас? — Тело Керо напряглось.
