— Спускайся. Или ты собираешься теперь жить там, питаясь подаяниями?
— Вряд ли я смогу…
— Мошка, поверь мне, мир вовсе не так плох, как тебе, наверное, кажется сейчас…
— Нет… Я хочу сказать, что не знаю, как я сюда забралась, и поэтому не могу спуститься. Тут так тесно, что я не могу повернуться.
— Тогда прыгай. Я тебя поймаю.
Мошка вывалилась из ниши, закрыв глаза. Кольраби поймал ее, точно охапку сена, и поставил на пол.
— Неплохо, Мошка, совсем неплохо. Идем, отведу тебя домой.
Мошка покачала головой.
— Ну хорошо, не в брачный дом, — сказал Кольраби со вздохом. — Я знаю, куда тебя отвести.
Похоже, Сарацину понравилось быть богом, поскольку он с неохотой покинул нишу, к тому же он успел склевать полбуханки из свертка. Перед тем как выйти из собора, Кольраби развернул пальто и накинул на плечи Мошке, чтобы ее преследователи не узнали ее, но, выйдя на улицу, они не увидели злобных мальчишек. И хотя народ по-прежнему толпился на улицах, Кольраби странным образом создавал вокруг себя круг спокойствия, сквозь который не могла проникнуть никакая суматоха. Мошке было приятно находиться под его покровительством. На губах его играла легкая улыбка, он насвистывал красивый мотив, словно размышляя о чем-то приятном, и скоро его настроение передалось Мошке, хотя она не представляла, что могло послужить этому причиной. Они вошли в парикмахерскую, зажатую между двумя магазинами покрупнее.
— Мошка, — сказал Кольраби, — познакомься с миссис Нокс.
Миссис Нокс была дородной женщиной в желтом халате и чепце, и на ее широком лице светилась задумчивая улыбка, как будто она только что услышала шутку и пока размышляла над ней.
— Миссис Нокс, — обратился к ней Кольраби. — Мошка поживет в комнате на втором этаже. Дайте, пожалуйста, ключ.
Миссис Нокс молча перебрала ключи, висевшие у нее на поясе, и, сняв один, протянула Кольраби. Он вложил ей в руку несколько монет и подождал, пока она уберет их в карман, словно опасаясь, что она выронит деньги. И прошел с Мошкой в дом.
— Боюсь, миссис Нокс не лучшая собеседница, но она прекрасно готовит.
Они поднялись по лестнице и, открыв нужную дверь, вошли в комнату.
— Вот мы и пришли, — сказал Кольраби. — Ну, что думаешь, Мошка? Сможешь пожить здесь несколько дней, пока не уляжется суматоха?
В комнате была удобная кровать с вышитыми подушками и коричневые занавески на окнах. Но особенно Мошку поразил туалетный столик с зеркалом. На столике стояли витые канделябры, болванка для парика и лежала костяная расческа. В стене была аккуратная ниша, куда можно поставить любого идола на усмотрение постояльца. Но что было совершенно немыслимо, так это…
— Обои, — произнесла Мошка в благоговении.
Кольраби достал из кошелька несколько монет и положил на туалетный столик.
— Здесь тебе ничто не угрожает. При условии, что будешь сидеть смирно, а дверь открывать только мне и миссис Нокс. Возьми на всякий случай эти монеты. Миссис Нокс будет носить тебе еду, но, если тебе понадобится что-то еще, скажи ей и дай денег, она купит.
Мошка ничего не ответила. Она увидела на поясе под плащом у Кольраби пистолет и поняла, почему преследователи оставили ее в покое. Кольраби взглянул на оружие и сказал:
— Сейчас на улицах небезопасно. И за городом тоже. Иначе я бы попробовал вывезти тебя из Манделиона. Говорят, все больше крестьян уходит грабить путников на проселочных дорогах.
— Будет война, да? — спросила Мошка, ощущая безотчетную тревогу.
— В Манделионе? — уточнил Кольраби задумчиво. — Ну, если только небольшая, совсем небольшая. Помни, Мошка: ночь темнее всего перед рассветом, и что ни делается, все к лучшему. Поверь мне.
Он смотрел на нее серьезно, но с улыбкой.
— Тебе не нужно бояться, — добавил он. — Леди Тамаринд — очень умная женщина, она обо всем позаботится. И когда настанет время свидетельствовать против Клента на суде, я обещаю, что ты попадешь туда и вернешься назад целой и невредимой. Что бы там ни творилось на улицах.
— Мне что, — опешила Мошка, — придется вернуться туда и сказать все еще раз?
— Так будет лучше всего, — мягко подтвердил Кольраби. — Я могу помочь тебе составить письменные показания, но лучше будет, если ты изложишь их устно. Иначе есть вероятность, что Клента выпустят на волю. Ему ведь дадут возможность оправдаться, а я слышал, что он — талантливый оратор…
Мошка представила, как будет сидеть в суде, в окружении сотен посторонних людей, сверлящих ее взглядами, и пересказывать в деталях свою жуткую историю. Она подумала, что там будут мистер Бокерби и Пирожок, глядящие на нее с осуждением, и ученики Пертеллиса, кипящие от ненависти к ней. А еще ей придется правильно строить речь. Если она станет запинаться или ляпнет что-нибудь не то, Клент начнет издеваться над ней, а это он умеет.
