прожилками. В этот момент Воевода понял, что теряет его, что вот-вот наступит момент, когда все будет кончено. В его голову даже после объяснений Потемкина не могла закрасться мысль, что это уже не его сын и что смерть этого существа, возможно, была бы лучшим выходом из всех существующих.
– Гро-о-ом! Гром! – заревел Воевода, бросаясь к выходу и задевая шкаф.
Стекло разбилось вдребезги, а часть пробирок и склянок со звоном разлетелась по полу. Открыв дверь, Панов-старший влетел прямо в руки охраны. Двое бойцов ошалело смотрели на главу города, ничего не понимая, часть людей высунула головы из дверей казармы. Озадаченные лица удивленно смотрели на главу.
– Где Гром? Пусть он приведет мне Потемкина! Слышите?
– Так он… отводил его в камеру и еще не вернулся.
– Приведите обоих. Сейчас же! – но, когда бойцы бросились на выход, остановил криком: – Стойте! Следите за Митяем! Если что, удерживайте на кровати, чтоб не вставал! Надо будет – привяжите! Ясно?
– Так точно! – телохранители пожали плечами и с недоуменными лицами вошли в лазарет, а Панов быстро бросился к выходу из здания. Его подгоняла мысль: если угрозами не получилось заставить Потемкина помочь, то, может быть, отчаяние и слезы отца дернут лекаря за душу, и тот согласится.
Воевода под недоумевающими взглядами внезапно разбуженных охранников схватил со стены большой фонарь и опрометью бросился из помещения. Выскочил во двор, трясущимися руками врубил свет и за несколько секунд пересек пространство, разделяющее стрелецкий корпус и подземелья – так сильно он был напуган. Луч выхватил из темноты бледное лицо мальчика, что-то забывшего ночью посреди коридора. В руке – обкусанный картофельный клубень, лицо чумазое: видимо, так и ел картошку сырой. Панов, не соображая, оттолкнул с силой мальчишку, тот исчез во тьме, возможно, нырнул в ту же овощную кучу сбоку, откуда и воровал, раздался плач, но этого глава города не слышал. Свет фонаря заплясал на стенах, выискивая решетку камеры. Вот, наконец-то! Почему-то не возникло вопросов, почему ни охранника, ни Грома рядом с камерой не было. Сознание Юрия Сергеевича пропускало сейчас такие маловажные детали, как отсутствие стражи, сосредоточившись на главной задаче: нужно уговорить и привести Потемкина любыми способами.
Вот и клетка, кто-то стонет. Быстрей, где выключатель? Когда камеру залил тусклый свет единственной лампочки, Воевода ахнул. На полу сидел Гром, держась за голову и тихо раскачиваясь. Свет вызвал новую головную боль, из-за чего он заорал:
– М-мать! Убью! Потемкин… ты труп уже!
Кроме начальника охраны, в камере никого не оказалось.
– Где они?! – заревел вне себя Панов, стуча рукой по прутьям клетки. – Где?
– Свалили! – в тон ему прорычал Гром.
– Когда? Давно?
– Не знаю. Может, сейчас, может, час назад! Этот военный доктор знает толк в приемах, урод гребаный! Убью! Убью суку!
– Но как? – Воевода был в панике. Он не мог поверить, что начальника его охраны, служившего ему верой и правдой двадцать лет, побил какой-то залетный лекарь.
– Да шайка у них тут целая, Юра! Прям ОПГ! И как проморгали?
– Это ты мне скажи, Олег! Ты – глава моей охраны, ты, черт тебя дери, тут военный! А тебя какой-то…
– А чья идея была, Юра? Нет бы шел этот Потемкин своей дорогой… Нет же. Сам придумал! Все, успокойся! Дверь открой! – махнул рукой Гром, поднимаясь. – Не должны были еще далеко уйти. Разыщем сейчас. Не так просто за стены выйти.
– Да какой! Какое – спокойно? Там сын… он… он…
– Да дверь открой, Юра! Сейчас все будет! Ключи они утащили.
– Что?
– Да, мать твою! Стреляй в замок!
Их крики разбудили половину подземелья. Дальше по коридору люди просыпались в своих нишах, высовывались, всматривались во тьму коридора, испуганно жмурясь в тусклом свете. Они не понимали происходящего и неуверенно оглядывались в своих жилищах. Особенно, когда силуэт в дальнем конце достал пистолет и несколько раз выстрелил. Тогда люди вновь попрятались, а в некоторых нишах выключили свет и с замиранием сердца попадали в свои койки, лишь бы не коснулось, лишь бы обошло стороной.
Все еще держась за голову, Гром отпихнул решетку в сторону и бросился вслед за Воеводой. Кромешная тьма внутреннего двора Юрьева теперь пронзалась светом прожекторов, которые стрельцы на стенах направили внутрь крепости после выстрелов. Панов с Громом обежали храм и застыли напротив ворот. Они еще были закрыты. Чтобы их открыть, пришлось бы привести в действие блочный механизм в надвратной церкви, а там двое вооруженных стрельцов несли ночной дозор.
– Где они? – срываясь на визг, крикнул Воевода. Они с Громом метались между Михайло-Архангельским собором и корпусом стрельцов.
– Я знаю, – наконец Гром остановился и быстро пошел к сараю, укрывающему «Тигры». Сквозь щели в досках пробивался свет, а тихий гул свидетельствовал, что одна из машин завелась. – Они угоняют наши машины!
