Чудовище сбавило скорость, потом остановилось. Неясное пока еще чувство заставило замереть и вглядеться меж домиков, туда, где одинокая фигура в сером балахоне стояла на выпуклом поле. А драные полы одежды развевались на ветру.
Митяй завороженно пошел в сторону этого «чуда». Именно «чуда» – эту непонятную фигуру невозможно было как-то учуять. Ни один из органов чувств твари, кроме зрения, не ощущал присутствия кого бы то ни было. Удивленная этим парадоксом, тварь решила проверить. Она медленно и осторожно заскользила меж скорченных домиков к застывшей посреди поля фигуре, скрываясь за строениями.
С приближением новое чувство начало накатывать на монстра, еще не испытанное ранее. Маленький намек на проснувшегося от ужаса Митяя забился глубоко внутри, будто чувствовал опасность, нечто неведомое и чуждое человеку настолько, что от страха тот готов был хоть сквозь землю провалиться, но в отсутствие оной мог лишь трепыхаться, стараясь затаиться поглубже и исчезнуть совсем. Этот страх передался и монстру. Угроза, исходящая от фигуры, ощущалась на расстоянии. Что-то знакомое из старого времени в ней было, но исковерканное, искаженное и неправильное.
Монстр прижался к земле всем телом на случай нападения, а Митяй внутри вдруг вспомнил слово. Пугало! Обычное пугало, только с извращенной, обратной задачей – не пугать, а привлекать чужое внимание. Заманивать любопытную жертву в ловушку. Вот только в чью ловушку?
Ветер, стелящийся по земле и огибающий сжавшиеся от холода домики, сменил направление. И тварь отчетливо уловила запах неизвестных зверей, которых еще не видела. Она ощетинилась черными волосками-иголками и затравленно оглянулась. Но кроме одинокой фигуры в тряпье, никого вокруг не было, а чучело-приманка продолжало стоять, не шелохнувшись, лишь тряпье развевалось на ветру, притягивало взгляд, гипнотизировало.
Лишь обострившиеся чувства спасли монстру жизнь. Он именно почувствовал, а не увидел, как серая доска позади расслаивается, заносит тощую лапу над шеей, еще бы секунда… Но Митяй-монстр резко изогнулся и отсек тощую голову клешней. Серая голова покатилась по земле, вращая глазами с вертикальными щелками-зрачками и меняя цвет. Ящерица-хамелеон еще несколько секунд дергалась в конвульсиях, тощее тело размером с человека извивалось и колотило по земле лапами с острыми и длинными когтями, а оторванная голова верещала на ультразвуке.
Теперь, не скрываясь, обнаруженные ящерицы начали выползать изо всех щелей старых построек, пища и быстро перебирая лапами. Когда в камуфляже больше не было смысла, хладнокровные пресмыкающиеся вернули обычный окрас и атаковали жертву.
Человеку пришлось бы нелегко, но монстр проявил себя во всей красе, показал истинную силу и скорость. Глупые пресмыкающиеся перли на него без остановки, но оказались слабее генноизмененного человека. Зверь внутри опьянел от крови, он рвал головы, тела на части. Инстинктивно встав спиной к стене, он отразил первую волну атаки и не чувствовал усталости, пока израненные ящерицы расползались, но им на замену поползли другие. И новой рекой потекли на жертву.
Мутант издал утробный звериный рык, пытаясь остановить натиск, но глупые животные, почуяв кровь, лишь еще больше озверели. Из многочисленных маленьких ран сочилась черная кровь, и Митяю ничего не оставалось, как отступить. Схватив одну ящерицу клешней, он подпрыгнул, зацепился за крышу, помог себе задними лапами, перепрыгнул дальше и так, с пресмыкающимся в лапе, и припустил в сторону дороги, по которой уехали автомобили. Мутант осознал, что не справится. Но ярость все же заставила остановиться на краю поля и рявкнуть еще для острастки, хотя уже никто не преследовал его. Ящерицы набросились на своих сородичей, растаскивая по деревянным домам окровавленные трупы. Тогда монстр оторвал плененному хамелеону голову и принялся чавкать плотью, восстанавливая силы и залечивая раны. Мощь твари продолжала расти.
Бежать! Бежать изо всех сил!
А силы переполняли его. Митяй никогда не думал, что в теле скопится столько мощи, но теперь сосредоточиться стало невозможно. Измененный организм просто мчался, ведомый следом Яроса, вперед по дороге. Новое тело задействовало все резервы, и черная тварь развила большую скорость, стараясь не потерять запах врага. Мышцы ног с легкостью толкали существо сразу на три метра вперед, подключались остальные конечности, бывшие когда-то руками, и монстр несся по шоссе не хуже заправской лошади. Животная ярость и новый метаболизм помогали существу. Оно не чувствовало усталости, а недавняя порция человеческой крови и мяса с невероятной скоростью сгорала в желудке и измененными вирусом клетками организма превращались в энергию, которая переполняла, пульсировала внутри и заставляла все органы работать в ускоренном в несколько раз темпе.
Впереди замаячил автомобиль. Темно-синей точкой он то скрывался за деревьями или пригорком, то нырял в низины. От него исходил другой запах, запах когда-то знакомых людей, но синапсы работали теперь иначе, и мозг существа не мог вспомнить ни их, ни события, с ними связанные. Ненавистный враг находился далеко впереди, да все люди теперь были врагами. И не только… Теперь они – очень хорошее топливо для тела, кровь и мясо – еда не хуже любой другой.
Тварь поднажала, стараясь догнать автомобиль Грома, и расстояние медленно, но неуклонно стало сокращаться. И тут в лесу затрещали сучья. Митяю достаточно было на мгновение повернуть голову в сторону звука, чтобы изменившееся зрение различило среди деревьев шесть неизвестных существ. Теперь они не скрывались, а, определившись с добычей, всеми силами старались нагнать жертву. Митяй кожей ощутил направленную на него ярость и, продолжая преследовать автомобиль Грома, чуть сбавил скорость. Инстинкт говорил, что боя не избежать, ведь кровь от схватки с ящерицами все еще привлекала к себе хищников, и лучше напасть самому, чем это сделают другие. Но шесть врагов – это слишком много. Очень хотелось испытать новое тело в полной мере, но лучше действовать постепенно.
Первая тварь выскочила на дорогу метрах в десяти позади Митяя и уверенно продолжила нагонять мутанта. Враг – похожая на серого падальщика особь, только чуть ли не в два раза больше: высотой в холке с человека среднего роста. Черная густая шерсть раздувалась при быстром беге, а зубастая
