на этот край. Тем не менее, я шел не во тьме: то тут, то там на земле трепетал огонек, крохотные язычки вспыхивали и исчезали, появляясь в другом месте. Словом, свет здесь то рождался, то умирал между камней, и над унылым ущельем как бы висело светлое марево.
Отправившись дальше, я ощутил повисший в воздухе тяжелый запах. Здесь из земли со странным пыхтением вырывались опасные газы. Огненные язычки сотнями тысяч выпрыгивали между камней, а потом исчезали и снова возникали по обе стороны от меня; мне то казалось, что я иду в самом сердце страны огня, а потом я вдруг оказывался в глубинах вечной ночи. Странное, ни с чем не сравнимое ощущение.
Ядовитые газы все более и более докучали мне, они уже покушались на мое здоровье; мне казалось, что я вот-вот задохнусь от запаха очередной струйки, сочившейся между камней.
Вспыхивая, погасая и взмывая, огоньки хлопали – словно камешки, плюхающиеся в тихий пруд, тем самым только подчеркивая царивший в ущелье вечный покой.
Но я преодолел это место… попытайтесь представить себе мою одинокую фигуру среди камней ущелья. Наконец настал восемнадцатый час, и я нашел место, пригодное для сна, ел, пил и быстро погрузился в сон. Здесь я должен сказать, что, находясь в этом ущелье, не испытывал страха перед силами Зла. Я ощущал, что живое существо не может обитать посреди этих безмолвных скал. Наверно, ущелье не видело живой души целый миллион лет. Так мне казалось, и я надеюсь, что вы поймете настроение моего сердца; тем не менее, засыпал я всегда со сладкими и тревожными думами о Деве.
Долгие и усердные труды мешали моему сердцу горевать о ней, однако меня влекло к Деве всем существом, и я часто с лаской думал о Наани. Попытайтесь представить себе, каким опасностям я подвергал себя ради нее.
Через шесть часов я проснулся и с трудом заставил себя подняться; сонливость одолевала меня, и я с трудом полностью стряхнул ее. Сперва я видел в этом влияние более густого воздуха, но скорей всего такое воздействие оказывал на мои легкие наполнявший ущелье газ. Если бы у меня был спутник, он смог бы заметить, что стало теплей; прикосновение к камням сделалось приятным, а уют и отдых склоняют человека ко сну.
Наконец последние газовые огоньки остались позади и, поглядев вперед, я увидел перед собой серые сумерки, над которыми в черноте ночи маячили красные отблески. Гадая, что еще ожидает меня впереди, я заторопился среди валунов.
После, поев и попив на шестом и двенадцатом часу и продолжив свой путь, я оказался у крутого поворота; ущелье уходило налево, и вдали горел яркий красный огонь. Удивившись всем сердцем, я устремился к этому месту, так хотелось мне узнать, что производит такой свет. Сам я находился тогда в густом мраке возле крутой и высокой стены ущелья. Лишь вдалеке было видно, что ночь сделалась красной.
Я шел вперед очень быстро и наконец обнаружил второй поворот направо, и на семнадцатом часу вступил в него. Со всей осторожностью пробираясь между камней, я попытался увидеть этот сильный источник красного света.
Наконец, обогнув выступ горы, я увидел внизу перед собой Страну Великих Морей и горящих вулканов, высившихся посреди вод и наполнявших окрестности багровым светом. Представьте же, с каким чувством, в каком в безмолвном удивлении смотрел на этот удивительный свет я – единственное живое существо во всей оконечности Ущелья, на мгновение поверив, что действительно приблизился к Малому Редуту. Тем не менее, я немедленно понял, что это не так. Ведь сама Дева говорила мне, что обитает в Стране Тьмы. Получалось, что мне предстояло еще совершить среди морей и огромных вулканов удивительный и страшный путь. Словом, мне подумалось, что скитаниям моим не будет предела. Вот какие тревожные думы одолевали меня при виде удивительного и странного великолепия этой огромной Страны.
Глава IX
Темная пирамида
Через два часа я вышел из ущелья, вступив в новую для себя страну; ощущая волнение и тревогу, я все же радовался свету и величию вдруг возникшей из мрака земли. Прежде чем расстаться с Великим Ущельем, я остановился внутри устья его, чтобы осмотреть открывшийся впереди простор. Я насчитал там двадцать и семь огромных вулканов – не считая двух могучих хребтов, образованных соседствующими друг с другом огненными горами, пламеневших вдалеке, по правую руку от меня. Их окружали сотни тысяч меньших огней; воистину вся страна эта показалась мне полной света. Посреди моря, не более чем в миле от места, где я находился, высилась небольшая огненная гора. За ней из вод поднималось не менее двадцати огнедышащих холмов.
Здесь уместно рассказать о морях: я насчитал три небольших залива, примыкавших к огромному морю, уходившему в неизвестность под красным светом огненных гор и как будто бы не имевшему конца.
Из морей поднимались острова, а на островах высились вулканы. Но были среди огненных гор и такие, что поднимались прямо из моря. Берега моря окутывал пар, потому что вода местами кипела.
Я еще ощутил, что под багровым небом этого края рокочет несмолкающий гром, доносящийся из разных мест. По суждению моему, так говорили, изрыгая огонь, горящие горы.
Запредельно новым был сей край для моего разумения: в нем не умолкал голос жизни – так, как это присуще нашему нынешнему времени. Шум жизни, подобной жизни нашего века, звучал здесь, не умолкая… а впрочем, наш век не был столь громким.
Теперь расскажу подробнее о вещах, которые предстали перед моим взором.
Сперва внимание мое привлекла огромная черная гора, поднимавшаяся слева от Ущелья; она уходила в ночь миль на пятнадцать или двадцать. Из
