успел побывать в переделках, кто-то был переведен в гарнизон из городской стражи, соблазнившись повышенным жалованьем, но тоже успел насмотреться всякого за время службы, кто-то перешел на постоянную службу из наемников. Случалось и трупы видеть, и укрываться от дождя стрел под щитами, матерясь под аккомпанемент вонзающихся со стуком в деревянную основу щита стальных наконечников, и слышать хриплый вой катающегося по земле товарища с размотавшимися сизыми нитями кишок, и пережимать фонтанирующие алыми струйками раны, чувствуя, как вместе с кровью утекает сама жизнь. Все это было. Суровая, но нужная работа, где с обеих сторон сражались выбравшие солдатскую долю мужчины.
Нет, конечно, всякое случалось… Стон и вой стоял над городскими кварталами, когда после кровопролитного штурма начальство отдавало захваченный город «на поток», и озверевшие солдаты ломились в дома. Бывало, что пущенная в тесноте улиц стрела проходила мимо цели и поражала случайную жертву. Иногда, отмахнувшись клинком от стремительно выскочившей из подворотни тени, разгоряченный боец обнаруживал корчившееся в предсмертных судорогах располосованное острой сталью женское тело. Бывало…
Но такое! Женщины… дети… старики… Убитые не случайно, не по ошибке, не в запале, нет, а обдуманно и расчетливо. Увиденное находилось за гранью добра и зла. Должен же быть хоть какой-то предел!
Казалось, солдаты так и простоят на площади, потупив в землю взгляд, если бы единственный сохранивший невозмутимость при виде представленного перед глазами зрелища сержант, чувствуя, что от второго командира сейчас не будет никакого толка, не взял бразды единоличного правления растерявшимися солдатами в свои руки. Поглаживая свернувшуюся на ладони змейку указательным пальцем другой руки, он принялся отдавать распоряжения:
– Хин, – поскольку прибывший на площадь раньше своего сержанта десятник не отреагировал на окрик, Нанту пришлось повторить, повысив голос: – Хин!
– Да, командир? – с нескольким запозданием отозвался тот.
– Возьми парочку солдат и пройдись немного по следу, узнаем, куда они повернули.
– Будет сделано, сержант.
Хин – лучший следопыт отряда – подозвал к себе двоих приятелей, и все трое, по-прежнему отворачивая лица, забрались в седла и покинули площадь с немалым, надо признать, облегчением. Лучше уж с риском идти по следу, пускай и с риском нарваться на засаду, чем оставаться в деревне среди груды смердящих тел.
Проводив взглядом затерявшихся среди домов всадников, сержант продолжил командовать:
– Рошан, выстави парные посты на околице, не хватало еще, чтоб нас здесь врасплох застали, если эти гады решат вернуться.
Старый приятель сержанта, служивший под его командованием еще тогда, когда они мотались с отрядом наемников, в возвращение сотворивших такое головорезов не верил, но возражать не стал, здраво рассудив, что солдат сейчас нужно нагрузить хоть какими обязанностями, лишь бы отвлечь. Десятник выдернул своих подчиненных из толпы, подогрев самых нерасторопных пинками и подзатыльниками, и отправился выполнять полученный приказ.
– Остальным заниматься проверкой домов. Мертвых сносить на площадь, живых… Хотя откуда здесь живые будут, – последнюю фразу сержант произнес еле слышно.
– Так ведь проверяли уже – пусто. Да и вообще, – возмутился пришедший в себя второй сержант. – Какого хрена ты моими людьми командуешь.
Будучи в равных чинах с Нантом, он не мог не возмутиться такой бесцеремонностью. Сержант намеревался смыть неприятный осадок с души, вызванный лицезрением такого количества трупов, затеяв перебранку с обнаглевшим сослуживцем. Даже подскочил к нему почти в упор, набрав в грудь как можно больше воздуха для следующей тирады, но Нант, у которого, несмотря на внешнее спокойствие, нервы тоже были сделаны не из железа, качнул в его сторону рукой. Зашипевшая змейка поднялась на ладони и дернулась вперед, почти коснувшись раздвоенным жалом лица опрометчиво приблизившегося сержанта. Тот испуганно отскочил назад, подавившись заготовленной фразой.
– Мало ли что в тех домах никого не обнаружили. Следует все проверить. А вы чего встали? Выполнять приказ! – резко, как удар кнута, прозвучал голос Нанта, и солдаты зашевелились, сбрасывая оцепенение. После чего, полюбовавшись на закипевшую суету, он вновь обратил внимание на своего скандального сослуживца: – Хочешь командовать – не стой в следующий раз столбом, – и добавил с нескрываемым презрением: – Командир…
Дернувшись как от пощечины, тот, тем не менее больше не рискнул затевать перебранку, взглянув в чуть прищуренные глаза Нанта.
Получив четкий недвусмысленный приказ, солдаты разбежались по деревне и занялись обыском домов. Вскоре двое молодых солдат с бледно- зеленоватыми лицами притащили бородатого мужика с разрубленным до середины груди плечом и попытались, неуклюже размахнувшись, забросить его в общую кучу. Не удалось. Брошенное тело скатилось вниз, сбив одного из бойцов с ног. Солдат поднялся на четвереньки, столкнув с себя тяжелое тело, весь перемазался в крови и его вытошнило. Его приятель, согнувшись в поясе, последовал его примеру.
Выругавшись, Нант был вынужден вмешаться. Покинув седло, он убрал змейку в сумку, оттер плечом в сторону проблевавшихся бойцов и оттащил убитого к остальным мертвецам, рывком забросив на помост. Посторонился, пропуская новых солдат с кровавой ношей. Взглянул на свои перемазанные в крови руки и выругался вторично.
Подошедший Рошан доложил:
– Командир, задание выполнено. Посты выставлены.
