– Не похоже, что все одобряют твое решение.
Старик резко развернулся к односельчанам и рявкнул командным голосом ветерана-десятника:
– Кто там недоволен?! Подь сюды, я вежеству учить буду!
Авторитет среди рыбаков у отставного десятника был что надо! Шепотки сразу прекратились, а смурное выражение с лиц словно водой смыло. Некоторые даже поежились, с опаской глядя на старика, поглаживающего левой рукой сжатый кулак правой. Видимо, в прошлом уже имели близкое знакомство с крепким кулаком бывшего солдата и не желали повторения.
Во втором котелке оказалась душистая, заправленная маслом каша, не менее вкусная. Еще б желудок побольше, чтоб все вместить! Глеб осилил только десяток ложек и, закусив копченой рыбой, понял, что сыт по горло. Отодвинув котелок, он сказал рыбаку:
– Спасибо, Дых.
– Ваше высочество?!
Глеб взглянул на изумленного старика и подумал, что, видимо, благодарность к людям здесь не в ходу… по крайней мере к тем, кто находится ниже тебя. Но он так не мог! И считал, что любой добрый поступок заслуживает хотя бы устной благодарности. Пару слов сказать – язык не отвалится.
– Спасибо, брат, – поблагодарил следом за Волковым насытившийся Нант.
Вернувшиеся с реки Грох и Сувор отдали должное еде, вычистив оба котелка до дна.
– Дых, а лодку у вас тут можно одолжить? – спросил Нант.
– Можем и довезти, только скажи, куда надо?
– Вниз по реке, нам ведь в столицу надо.
– Нет, не получится, – покачал головой Дых. – Там за излучиной туронцы пост постоянный ладят, в том месте, где раньше наш гарнизон стоял. Мимо них не проплывешь, вся река под приглядом.
Нант, предвкушавший легкую прогулку по реке, огорчился:
– Жаль!
– А если ночью? – спросил Грох, которому тоже понравилось предложение.
– Дак, если ночью лодку заметят, так сразу стрелами садить начинают. Говорят, мол, «неча по ночам плавать», – объяснил отставной десятник.
Грох вынес новое предложение:
– А если мы стороной обойдем этот пост, а вы нас потом ниже по течению подхватите?
Нант заинтересованно наклонился вперед. Дых пожевал губами, обдумывая предложение, но потом разочарованно махнул рукой:
– Ничего не получится. Сделать так, конечно, мож но, а дальше как плыть? Туронцы, наверное, не один пост на реке поставили. Чай, не дураки. А где осталь ные посты? Так поплывем наобум и попадем прямо к ним в лапы. Бездоспешных-то они разом стрелами утыкают. А в доспехах плыть, так ежели лодка пере вернется, то и «мама» сказать не успеете, разом на дно уйдете. Нет, не дело задумали.
Нант вздохнул. Глеб понимающе на него посмотрел.
Его самого не прельщала пешая прогулка под палящим солнцем, но другого выхода не было, Дых все толково разъяснил.
Тут Сувора осенила идея:
– А лошадь с телегой у вас в деревне нельзя до стать? Нам бы товарища на нее положить.
Грох выразил свое полное одобрение. Именно на его долю доставались основные труды по переноске тяжеленного Тханга.
– Не стоит, – ответил Дых. – Вы же, как я понял, не хотите привлекать к себе лишнего внимания? Вот! А деревенька у нас маленькая. Слухи пойдут, пересуды. Так и до туронцев дойти может. Ладно здесь одни рыбаки собрались, они язык за зубами держать умеют. Рыбалка, она ведь того, болтунов не любит.
– И то верно, – чуть поразмыслив, согласился Сувор.
– Вам бы лучше в городок наш завернуть. Там-то незнакомыми людьми никого не удивишь. Дело привычное. И лошадку там же сторгуете.
Волков пощупал развешанную у костра одежду. Рубашка уже давно высохла, а вот штаны были чуть влажноваты. Но рассудив, что в такую жару они и на теле спокойно досохнут, Волков начал облачаться. Нант тоже. И даже Грох и Сувор, чья одежда точно не успела просохнуть, не стали высказывать возражения и последовали примеру товарищей. Они понимали, что и без того сильно задержались.
– Где я? – раздался тихий шепот неподалеку, Глеб от неожиданности даже подпрыгнул и только потом до него дошло, кто это сказал.
– Тханг, дружище! – первым радостно взревел Грох.
– Очнулся, зеленый! – поддержал его Нант.
А Волков, опередив других, подскочил к раненому и, глядя на осунувшееся лицо – он был искренне рад, что его единственный в этом мире приятель пришел в себя! – участливо спросил:
– Как ты?
Тханг криво улыбнулся:
