– Жить буду… наверное.
– Но-но, – погрозил Глеб пальцем, скрывая ра дость за притворной строгостью. – Ты мне эти упад нические настроения брось. Никаких «наверное».
Обязан выздороветь. Зря, что ли, мы такую тушу на себе перли?!
– Слушаюсь, господин! Выздоровлю.
Остальные спутники Глеба рассмеялись, слушая их диалог. Настроение резко пошло вверх. Сейчас, при всей неопределенности их нынешнего положения, они рады были любому положительному событию.
Грох присел возле раненого и размотал повязки. Из покрасневшей, воспаленной раны потекла струйка крови. Грох, что-то чуть слышно бормоча, почти уткнулся носом в рану. После внимательного осмотра он сменил повязку и вынес вердикт:
– Ему бы с декаду отлежаться по-хорошему и дело на поправку пойдет, но…
– Нет у нас декады, – вздохнул Нант.
– Может, у рыбаков оставим? – спросил Сувор.
Услышав последнее предложение, Тханг попытался подняться, но со стоном повалился на землю.
– Не останусь, – прошептал он, предпринимая новую попытку подняться.
– Лежи уж! Куда рванул-то? – сказал Глеб, прижимая раненого орка к земле, после чего бросил сердитый взгляд на рыцаря: – Никого оставлять не будем.
Сувор склонил голову:
– Как вам будет угодно, маркиз.
– Не останусь, – все повторял и повторял Тханг.
Пока они занимались ранами Тханга, старик успел сбегать к шалашам и вернулся с кипой темных шерстяных плащей.
– Возьмите, пригодятся.
– Вот это дело! – обрадовался Нант, сержант тут же поднял один из плащей и накинул его на плечи. – Не будем доспехами за версту сверкать.
Волков приподнял плащ и присвистнул: плотная шерстяная материя и так весила немало, а если промокнет – вообще неподъемной станет. Он набросил плащ и застегнул фибулу. Подвигал плечами. Тяжело, неудобно, жарко. Скривился. И без того немалый груз приходится на себе тащить, а под этим шерстяным куском вообще упреешь. Зато в этих плащах они меньше внимания привлекать будут, да и ночью можно будет закутаться в толстую, теплую материю и выспаться в тепле, а не лязгать зубами от холода.
Послеобеденное солнце неимоверно жарит своими лучами. Поднимаемая сапогами пыль оседает на потное распаренное лицо, скрипит на зубах. Недавно выстиранная рубашка вновь промокла насквозь, хоть выжимай, и прилипла к спине. Тяжесть доспехов прижимает к земле. Плотный плащ путается полами в ногах. Впереди мелькает склоненный затылок нугарского рыцаря. Позади бухает сапожищами Грох. На плечах могучий орк несет своего раненого сородича. Тот надулся и злобно зыркает по сторонам глазами. Унизительно опытному бойцу чувствовать себя обузой. Первоначально Тханг пытался протестовать, но выведенные из себя сотоварищи, особенно Грох, над ухом которого Тханг бубнил, заявили раненому, что в бессознательном состоянии он приносил намного меньше беспокойства, и если он не уймется, то они вернут его в предыдущее состояние. Тханг не стал искушать судьбу и замолчал. Но, конечно, успокоения ему это не принесло, и внутри он весь кипел, как котелок с водой на костре.
Волков с тоской вспоминал уютное седло. Давно забылась отбитая, стертая задница, сейчас все предыдущие трудности кажутся мелкими и незначительными.
Во главе маленького отряда, рядом с Нантом бодро шагает старый рыбак. Он сам вызвался вывести Волкова со спутниками к тракту и, чувствуя свою нужность, словно помолодел, сбросив с плеч десяток лет. Гордо расправленные плечи. Пружинистый шаг. Рядом с бойцами идет уже не рыбак, нет, это шагает десятник четырнадцатого гарнизона… бывший. Нет! Бывших ветеранов не бывает! Солдат, отслуживший два десятка лет, в любой ситуации остается солдатом, до самой смерти.
Идущий впереди Глеба Сувор утирает льющий пот и вполголоса бурчит, что он ничем не заслужил такой кары – изжариться заживо в своих доспехах. И вообще по такой жаре добрые люди не по дорогам шляются, а сидят в прохладном трактирном зале и наслаждаются холодным светлым пивом.
Глеб, перед мысленным взором которого сразу же встает высокий прозрачный стакан, наполненный золотистым хмельным напитком с густой шапкой белоснежной пены, едва не застонал от вожделения и сглотнул слюну, с ненавистью покосившись на разглагольствующего рыцаря. Нашел, блин, предмет для разговора! Будто издевается, гад!
Видимо, такие мысли посетили не только Глеба, так как обернувшийся Нант вежливо попросил разошедшегося нугарца заткнуться и не травить душу. Если, конечно, уважаемый рыцарь не имеет желания сбегать за предметом своих мечтаний – да смотри бери не меньше бочонка! – принести его сюда и поделиться этим восхитительным напитком со своими изнывающими от жажды товарищами.
Сувор в ответ ехидно интересуется:
– Может, вам еще и девок притащить?
Утомленные воины оживляются. Посыпались высказываемые шутливым тоном предпочтения. Тханг требует, чтоб рыцарь добыл ему непременно орку
