лабиринта.
Совсем скоро путь разделился на два, заставив всерьез подумать над дальнейшим решением. Ветка дороги слева привлекала округлым расширением вроде полянки – судя по следам от гусениц, техника тут разворачивалась по широкому кругу. Так что можно было присмотреть это место под привал с ночевкой. А вот справа отчетливо слышалось тявканье. Шагнув вправо, замер, а затем все же вернулся обратно. Будет нечестно забрать эту загадку себе целиком.
– Там щенки, возможно, – сообщил я отдыхающим ребятам.
Те устали настолько, что даже не сдвинулись с места за все это время. Разве что Артем рукой придвигал к себе тоненькие ветки, выуживая их из-под опавшей листвы. А от сообщения встрепенулся один Федор.
– Откуда тут щенки, – отмахнулся Паша. – Тут танком все прошли несколько раз. Все звери давно сбежали.
– А тех, кто не сбежал, выловили, – меланхолично согласился Артем.
– Вот и я думаю. А может, и не щенки вовсе?
Через какое-то время понимание пробилось сквозь усталость.
– Задание? – предположила Света.
– Еда? – разгорелись глаза Артема.
– Одежда? – вздрогнул Паша зябко.
Света уже поднялась и перехватила Пашину палочку – не как трость, но как оружие.
– Волки, – с испугом произнес Федор, глядя в том направлении, откуда я пришел.
– Не бойся, не обидим мы их, – поднял я Федора и посадил на шею.
Тут, на просеке, такой способ движения был возможен – ветви даже тех деревьев, что с самого краю, срезаны тяжелой техникой до самого верха, ничего не будет цепляться.
После поворота просека разделилась еще один раз, но, ориентируясь на жалобное тявканье, мы выбрали верный рукав и через десяток минут стояли возле деревянного частокола из неотесанных жердей в три метра высотой, закрывавших круглую площадку в два десятка метров диаметром. Между жердей было достаточно пространства, чтобы разглядеть высокий столб метров в десять с синим пластиковым контейнером на вершине. А еще – пять грязно-серых тощих волков, жмущихся друг к другу у самого столба, дрожащих от холода и голода и жалобно потявкивающих.
Дождь и мороз не прошли для них даром – никакого навеса на площадке не было, не говоря о загоне или будке.
– Варварство, – зло прошипел я, сильно дернув ограду.
– Пять – это много, – философски отметил рядом Артем.
Пригляделся к жердям – те оказались перевязаны бечевкой, скрученной достаточно надежно, чтобы не поддаться ударам, но оснащенной вполне простым узлом, распускающимся при небольшом усилии. Только вот дождь и холод слегка усложнили этот процесс.
– Максим, ты чего делаешь? – спохватился Паша, когда я снял первый узел.
– Выпускаю волков, – глухо отозвался я, костеря про себя организаторов.
– Максим, это волки, – мягко произнес Артем, встав рядом. – Очень и очень голодные волки.
– Они тут помрут, если не выпустить.
– Видишь ли, тут есть один нюанс… – нервно подбирал он слова, когда я развязывал нижние крепления.
– Ничто не может встать между мной и хорошим делом! – категорично подытожил, не желая слушать возражения, и резко дернул жердь, открывая дорогу и отходя в сторону.
Волки, подтверждая, что умные, тут же серыми молниями ринулись в прореху, не задерживаясь ни на секунду, и скрылись за ближайшими деревьями, с треском врезавшись в переплетение ветвей. Только ветром обдало, и будто не было их никогда.
– А кого они будут есть? – шепнула сзади Света.
– Ну-у… – растерялся я.
– Других зверей в лесу нет.
– Хм…
– Других участников?
– Тогда мы спасем и их! И это будет уже второе хорошее дело, вот, – смутился я.
Рядом звонко хлопнул ладонью по лицу Артем.
– А если бы они напали на нас?! – в легкой панике спросил Паша. – А если они вернутся?!
– Но ведь не напали, – смущенно почесал я затылок.
– Как ты вообще дожил до четырнадцати лет?!
– Мне тринадцать, – поправил я его.
