И тут же понял, что откупиться после такого невозможно даже всем пластилином на свете. Украдкой наблюдал, как брат смотрел на меня еще несколько секунд, потом расслабленно махнул рукой, хмыкнул про себя и продолжил что-то искать в своей сумке, которой вроде как не положено было быть настолько огромной, чтобы тратить на это такое количество времени. А затем явно нащупал то, что ему нужно, – настолько просветлело его лицо.
Но первым о находке сообщил Артем.
– Так, ребята, все ко мне! – отчеканил он команду, умудряясь делать акцент на каждом слове. – Прижимаемся плотно-плотно!
В руке, выдвинутой на уровне груди перед футляром от скрипки, Тема сжимал старые на вид четки черного дерева с алыми прожилками, образующими ритмичный узор по чуть овальной поверхности.
Несмотря на надвигающуюся беду, ревевшую чуть ли не в шаге от нас, внимание захватила исходившая от вещи грубая Сила, бьющая учащенным пульсом во все стороны.
– Ух ты, – впечатлился Пашка.
– Это старый и могущественный артефакт НАШЕЙ семьи, – хмыкнул Артем довольно.
– Здорово, – произнес под руку Федор тем тоном, которым родители хвалят рисунок своего ребенка, обнаружив на листочке солнышко из кривого кружка и неровных лучиков. – А это – наш.
На ладони брата лежал жемчужный браслет, сотканный из застывшей океанской пены. Если всмотреться, деталировка была настолько искусной, что взгляд буквально проваливался вглубь, находя все новые и новые образы, напоминающие то перистые облака, то поднятую ветром в жаркий день пыль. И только два недлинных выступа, кроваво-ржавых, острых, обращенных внутрь, портили картину.
От вещи не фонило Силой, но даже Артем как-то неловко убрал свою поделку в карман и, облизнувшись, потянул было руку к артефакту Федора.
– Кровавый! – тревожно воскликнул Паша, заставив Артема отдернуть руку. – Нельзя!
– А ты не пользуйся, – глянул на него тот мельком и вновь потянулся к вещи.
– Она от Силы владельца зависит, – пояснил Федор, перекрикивая близкую волну. – Чем сильнее – тем безопасней!
Под ногами уже отчетливо дрожал плот.
– Дай мне! – решился Паша, вновь дернув взглядом в сторону волны. – Я тут единственный с боевым рангом!
– Я сильнее, – положил Артем ладонь на закрывшийся в последний момент кулак Федора. – Света, подтверди.
– Есть такая версия, – серьезным тоном произнесла она.
Я просто молча раскрыл ладонь, не решаясь ничего говорить и даже смотреть на брата.
Вина все еще била по мне. То, что произошло, нельзя простить. Я никогда его не брошу. Но сейчас он вправе во мне сомневаться.
Рука ощутила ледяной холод жемчужного браслета.
– Мой брат самый сильный, – подытожил Федор. – Это общеизвестно, – с важным тоном завершил он.
А я с робкой благодарностью посмотрел на него.
– Блин! – возопили в голос Паша с Артемом и обреченно посмотрели на волну.
– Света, знай, в этот последний миг я хочу сказать, что я тебя люблю, – схватил Паша девушку за руку и нервно затараторил: – Если я не выживу, передай Кате и Марине, что их я тоже люблю! Но, разумеется, меньше, чем тебя! Но этого им не говори!
– Максим, отдай браслет. Ты же знаешь, кто я, – протянул ко мне раскрытую руку Артем.
– Да, – посмотрел я на него, а затем на совсем близкую волну. – Но ты даже не представляешь, кто я.
В браслет удалось продеть только фаланги пальцев, и он тут же прокусил острыми выступами указательный и мизинец. Боли не было – артефакт буквально проморозил их.
И ничего.
– Хм… – пощелкал я стекляшку ногтем другой руки.
– Мы все обречены, – вдохнул Артем, потерянно опуская руку.
Интересно, а как оно вообще работает? Волна любопытства хлынула от меня к браслету, наполняя Силой древнюю вещь.
И та будто отозвалась – но не яркой вспышкой заклинания, а некой эмоцией сомнения-узнавания. Будто, проходя мимо, мелькнул чей-то знакомый силуэт. Взаимная остановка и поворот на месте, и вот один из встретившихся уже тянет руку – явно кто-то из прошлого, но все мелькает на краю сознания разгадка имени и фамилии. Загадка узнавания – и она же ответ, стоит ли отвечать рукопожатием этому человеку.
– Короче, у нас проблемы, – деликатно шепнул я вещице, отмечая краем глаза, как Артем вновь выудил свои четки и собрал всех вокруг себя.
Вернее, собрал вокруг Федора, потому что тот смотрел только на меня и не желал двигаться.
А волна уже поднимала плот, собираясь подгрести всех под себя и размолоть между сором и речным песком.
– Но я все еще могу стереть тебя в пыль до того, как умру сам, – вырвались сухие слова угрозы совсем иным тоном.
Вспышка узнавания – и мир резко задышал жаром, вспыхнул на одно мгновение и оброс прозрачной чешуей мыльной пены на десятки метров вокруг, образуя сетчатый шар, в котором оказались мои друзья, плот и часть реки. Движение далось с трудом – пузырьки проминались под рукой, на месте пустоты
