Речь приободрила даже его самого, вырвав из нахлынувшей тоски.
А ответные слова мальчишки вдохнули надежду.
– Ну как? – Возле дверей ждал якобы проходивший мимо старик.
– Все нормально. – Максим кивнул им и отправился на первый этаж.
– Я признателен вашему внуку, – низко поклонился Сергей Михайлович Юсупову.
Но был остановлен в середине поклона.
– Пойдем поужинаем.
– Приношу извинения, но дела…
– Подождут. – Юсупов подхватил его под локоток и повел по галерее второго этажа.
Но не к ближней лестнице, по которой ушел Максим, а к дальней.
Которая как минимум была дальше даже от кухни.
– Федор, теперь у нас есть свой телеканал! – звонко и торжественно поделились радостью внизу. – И это будет лучший канал во всем мире! Только мультфильмы, и никаких скучных новостей! А еще – газета и радиостанция!
– Ю-ху! – вторили счастливые детские голоса.
– Срочно покупаем контрольный пакет акций «Ну, погоди!».
– Я не обманывал вашего внука, – поспешил объясниться Сергей Михайлович. – Это медиахолдинг федерального уровня. Еще он получит молочный комбинат полного цикла, с фермами и собственными магазинами, и…
– Я ему доверяю, – кивнул как чему-то само собой разумеющемуся Юсупов.
– Тогда в чем…
– Есть небезынтересная мысль, которой хотелось бы поделиться. Как вы считаете, если на один сильный клан, ослабевший ввиду определенных факторов, нападут… А нападут, как бы вы ни юлили, уж поверьте…
Долгорукий дернулся и неприязненно посмотрел на соседа.
– …и после объявления открытой войны вы покажете союзный договор со скромной сибирской семьей, подписанный еще до войны…
Неприязненность сменилась задумчивостью.
– Как быстро утихнет эта камарилья, когда в их города придут гроза и тайфун? И как быстро мы перебьем их по одному, чтобы переплавить шакалье золото в благородные слитки с нашими гербами?
– Шуйские в союзе?
– Обойдемся без них, – уверенно произнес старик. – Серьезные силы против нас не выступят, мы отговорим наших друзей от гибельного альянса. А остальных… Не жалко.
– Каковы ваши условия? – не торопился спускаться по лестнице Долгорукий.
– Девяносто процентов – наше.
– Восемьдесят. И покрытие ущерба первых дней войны.
– Семьдесят пять процентов без покрытия, – категорически ответил Юсупов. – Признаете Лиду Борецкую.
– Борецкую? Не Юсупову? – удивился Долгорукий.
– У меня внук растет. Ему понадобится свой дом.
– Я согласен, – осторожно пожал он протянутую руку, скрепляя сделку.
Сильную, горячую руку человека, способного изменять историю своим словом.
– Можно просьбу? – деликатно поинтересовался Сергей Михайлович.
– Да? – приподнял бровь старик Юсупов.
– Вы не могли бы попросить вашего внука отозвать требование по постройке метро в Сулаж-Горе?
– О… – округлил глаза собеседник.
– У меня из-за этого сын спивается, – отвел глаза Долгорукий. – У нас под городом одна вода, вторую проходческую машину потеряли…
– Сделаем. Пьянство – горе в семье…
К счастью, необычную просьбу Самойлова Федора отзывать не пришлось. Впрочем, кому к счастью, кому к горести, но Долгорукого это не сильно волновало – нельзя требовать невыполнимого…
Из дома Сергей Михайлович выходил в полном душевном равновесии и спокойствии.
– Деда, меня пригласили управляющим на телеканал! – поделился радостью Игорь.
– Этого тоже забирайте, – отмахнулся он, посмотрев на Максима. – Следующие пять лет видеть его не желаю.
В машину старый князь садился в одиночестве, не обратив внимания на застывшего на пороге внука, крепко сжавшего кулаки.
