друзьям рассказывать, что вот такие будут ему служить и трюмы, когда вырастут, драить на его корабле. Мы поспорили. Я сломал ему нос. Потом я сломал носы его друзьям. Потом я сходил в порт и затопил его корабль.
– Нет, в целом ты прав… Что?! К-какой корабль?!
– Там на борту герб, как у Пашки на лацкане формы. Большой такой корабль, – очертил я руками силуэт. – С кучей контейнеров.
– Так, – закрыл учитель глаза.
– Да никто не видел, – пожал я плечами.
– Как. Можно. Не. Заметить. Тонущую. Баржу?! – отчеканил он фразу.
– Так там нефтяной танкер горел, ничего же не видно.
– Максим!!!
– … А танкер врезался в баржу. Там людей уже не было – рулить некому, все на берег ушли.
– Еще что-нибудь ценное пострадало? – Старик начал массировать себе виски.
– Бабочка моя, – вздохнув, я погладил чуть потемневший алый лепесток ткани. – Но вроде еще можно отстирать. Пара нитей, правда, совсем закоптилась. Или мне кажется?
– Максим!!! Ладно. Стоп. – Он с силой провел ладонями по лицу. – Я тебя разве не учил, что нельзя топить и сжигать корабли?
– Нет, – честно попытался припомнить все уроки. – Зато мы разбирали основы пожарной безопасности. Представляете, они их совершенно не соблюдают!
Из-под ладоней донесся тихий стон.
– Если тебя узнают… Ты хоть понимаешь, что будет? С тобой, с твоей семьей? Если бы сегодня не было над воротами княжьей защиты, нас всех уже могли сжечь!
– То есть им можно сжечь нас, а мне нельзя топить их корабли? – напрягся я.
– Мы живем в мире, где нельзя доводить дело до драки, до пожаров и смерти, до утонувших кораблей!
– Где простолюдины служат, а аристократы правят?
– Не так! Это детские слова, слова мальчишки, который совсем ничего не понимает! И ваша драка – детская ссора, которая должна таковой и остаться!
– Но в наш дом приехали до того, как я добрался до порта, – холодно заметил в ответ. – Значит, не все детские дела остаются детскими.
– Поэтому старайся разрешать все конфликты на словах, – обескураженно отвернулся учитель. – У тебя странная школа. Там не должно быть таких детей. И таких родителей. Они обычно сходят с ума, если жизнь ребенка под угрозой. Но могут простить обидчика, если поединок велся честно. Только прощение иногда приходит после глупого и жестокого поступка.
– То-то я Пашку уже полчаса как простил.
Старик жег меня хмурым взглядом.
– Забудь этот момент своей жизни. Даже не вспоминай, что это случилось из-за тебя! Заруби себе на носу – оно само, ты тут ни при чем!
– Это мое жизненное кредо, – важно отозвался я, но предпочел притихнуть, учуяв очередную волну гнева.
– Скорее всего, твой Пашка больше к тебе не полезет, – успокоился учитель.
– Из-за боли?
– Из-за герба над нашими воротами, – отрицательно качнул наставник головой. – Отец ему запретит. А сегодня еще директор предупредит других родителей. В произошедшем был и его просчет.
– Главное, чтобы к мелким не лезли, – вздохнул, вспомнив Федора и сестер – как прошел их день, я пока не знал.
– Но даже не мечтай, что все для тебя этим закончится! Если отец Пашки мелковат душой, он постарается тебе тайно отомстить. Сейчас вряд ли, ты ему создал проблемы… Но потом, когда он со всем разберется…
– Ну, у него еще много кораблей, – рассудительно заметил я.
– Максим! Даже думать не смей!
– То думай, то не думай… – заворчал я для порядка, бросая испорченную одежду в корзину.
И вообще, надо прибраться. Скоро отец придет из школы, а ведь каждый знает: чистая комната – это первое смягчающее обстоятельство.
– Думай! – хлопнул старик ладонью по колену. – О последствиях в первую очередь. Следи, что у тебя за спиной! А еще лучше – устрой новую драку и проиграй Пашке.
– Исключено.
– Тогда подружись с ним! Найди в нем хорошее. Ведь не бывает совсем плохих людей, верно? – вкрадчиво спросил учитель и просительно посмотрел мне в глаза.
– Бывают, – припомнил я свое прошлое.
