– Инопланетяне летят, – равнодушно сказал Стасов, бросив взгляд на экран. – Что-то до хрена привалило сегодня. Работай, кэп. Твоя очередь их истреблять.
Бессонов тяжко вздохнул. После кофе хотелось расслабленно выкурить сигаретку, а возиться с истреблением инопланетян не хотелось абсолютно.
Разумеется, то был их профжаргон, не имевший отношения к галактическим пришельцам. Хотя молодых, впервые заступивших на дежурство по ЦПУ офицеров было принято разыгрывать, выдавая специфичные помехи за инопланетные корабли. В свое время пытались разыграть и Бессонова, но он не купился: в инопланетян не верил от слова «совсем», а для реальных космических аппаратов, летящих по орбитальной или суборбитальной траектории, отметки двигались слишком быстро и в странном направлении, небывалом для запущенных с земных космодромов ракет.
Потом-то он узнал суть прикола: древний «Эльбрус» был плохо совместим с более современными периферийными устройствами и время от времени страдал от компьютерных глюков. Причину их появления выявили эмпирическим путем и научились устранять простейшими способами.
Вот и сейчас Бессонов взял отвертку и отправился вниз, на технический подэтаж – там стояли охлаждающие установки и во множестве змеились толстые черные кабели, нужный среди них искать долго не пришлось, он был специально для таких случаев помечен привязанной биркой. Бессонов отвернул два винта и отстыковал здоровенный, на двести пятьдесят шесть контактов, разъем. Затем снова пристыковал и привернул винты обратно.
Он знал, что наверху Стасов в это время перезагрузил процессор ЦПУ и инопланетные корабли-глюки исчезли…
Сразу за пульт Бессонов не вернулся, заглянул в курилку, засмолил полагавшуюся после кофе сигаретку. А когда вернулся, был поражен странным видом Стасова, возбужденного и растерянного одновременно. И лужицей разлитого кофе, которую старлей даже не пытался вытереть с консоли. Взглянул на экран и все понял: проверенный способ не помог, отметки целей не исчезли. Более того, цели разделились: основная группа продолжала следовать прежним курсом, а группа из шести объектов двигалась, казалось, прямиком на «Дарьял».
– Н-но это ведь не ракеты? – спросил Стасов дрогнувшим голосом.
Бессонов лишь фыркнул, не вдаваясь в объяснения. Баллистические ракеты, летящие со стороны Новосибирских островов, – нонсенс. Кто их оттуда запустил? Полярные медведи с леммингами?
Он понятия не имел, что отображается на экране, но не ломал голову, как поступить: не знаешь, что делать, – действуй по инструкции.
Бессонов подковырнул и снял щиток из прозрачного оргстекла, прикрывавший большую кнопку, – разумеется, была она красного цвета. При нажатии, среди прочего, включилась видеокамера, снимавшая и пульт, и все действия операторов, и Бессонов, прежде чем нажать, коротко бросил напарнику:
– Кофе!
– Чего? – не понял Стасов, ждавший совсем другой команды.
– Кофе, сука, вытри!
Колян Красницын понятия не имел, что и в его родном поселке Апраксин, и в райцентре, и во всей области отключилось электричество. Колян в тот день был занят серьезным делом – он собирался заработать на весенней ловле миноги. «Немного приподняться», как сам он выражался.
К этому событию Колян готовился весь год. И готовил снасти. Миноги – существа незамысловатые, и ловят их не сетями и не удочками, а самым примитивным способом: пластиковыми бутылями из-под питьевой воды. Отрезают у бутылок донца и вставляют горловинами друг в друга, так что получается нечто вроде ловушки – заплыть в нее миноге легко, а выбраться почти невозможно.
Таких бутылей-ловушек Колян приготовил полторы с лишним сотни – трудился всю зиму, не покладая рук, и весь год неутомимо заготавливал сырье на окрестных мусорках.
Полторы сотни ловушек – это много. В удачные дни улов может исчисляться десятками килограммов, а в особо удачные – центнерами. Колян предвкушал удачный бизнес и с нетерпением ждал весны.
Рыболовные правила, разумеется, запрещали весеннюю ловлю миноги, но Колян относился к этому документу без малейшего почтения. В конце концов не чиновники Рыбводхоза выкопали реки и запустили в них рыб – не им и запрещать.
Весна пришла, и все было готово: двадцать контрольных ловушек расставлены в укромных местах речки Мги, а остальные, чтобы зря не протирались о дно, лежат частью в машине Коляна, частью в его же сарае и поджидают ход миноги…
В тот день попался первый трофей, первые шесть миног. Пришла пора выставлять все снасти без остатка, вот-вот деликатесная рыба повалит валом.
Тут-то его и повязали.
Едва он вылез из воды и подошел к своей развалюхе, даже не успел снять резиновый рыболовный костюм, – резво подкатила машина, таившаяся в отдалении за кустами. Двое в штатском сунули под нос корочки: полиция, отдел борьбы с экономическими преступлениями. Чем вы тут, гражданин, занимаетесь?
Колян изумился. С Рыбнадзором он давно научился жить не то чтобы мирно, но в состоянии вооруженного нейтралитета: знал, где и когда проводятся рейды, и судьбу не дразнил, на реке в те дни не появлялся. А тут с бухты-барахты экономическая полиция…
