Напоминание о долге действовало слабо. Голову так и тянуло к вожделенной поверхности стола. «Взять какую-нибудь папку помягче, сверху фуражку положить», – подумал Петрович.
«И табельный ствол под правую руку, застрелить того, кто войдет и разбудит».
Он выдвинул ящик стола, выбирая наиболее пухлую папку (в том же 2030-м после мощнейшей кибератаки милицию, равно как и другие госучреждения, вновь обязали иметь все документы в распечатанном виде).
В дверь постучали.
«А табельный в сейфе», – с тоской подумал Петрович. Вздохнул.
– Войдите! – промычал он.
«Ну почему я честный мент, а не какой-нибудь подонок?»
– Ты че, баба Ксеня, с жалобой опять? – вопросил Петрович до того несчастным голосом, что аж самому противно сделалось.
«Встряхнись, мент! Ты ж мент, а не фраер какой!»
Впрочем, бабу Ксеню несчастным голосом не проймешь. Ясно же, что несчастнее ее человека на белом свете просто быть не может. И нечего всяким тут, при исполнении, смотреть на нее жалобными глазами и от работы отлынивать. Они не для того на должность поставлены и государственную зарплату получают.
– С жалобой, Петрович! Сил нет, совсем житья не стало.
«То есть мне опять стало скучно сидеть дома, по сетке ничего интересного, в новостных лентах – сплошная скучища: падение курса доллара относительно юаня, хорошо ли это для нашего с вами рубля, и все такое прочее, скучно господа, родственников и знакомых я достала до такой степени, что они все поголовно в инвизе; аптекаршу, доктора и продавщицу я уже малость поистязала, почему бы теперь участковым не развлечься?» – мысленно перевел Петрович.
– Что ж, присаживайся, раз пришла.
– Спасибо, Петрович.
– Всегда пожалуйста. На что жалуешься на сей раз? Соседи заливают? Или молодежь за стенкой виртуальным сексом громко занималась? – со вздохом поинтересовался он. – Или, как в прошлый раз, машина мимо ехала и из нее музыка грохотала? Имей в виду, проехавшую машину искать не стану. Даже если марку укажешь, не стану. Я, конечно, милиция и все такое, а только у меня две ноги, а не четыре колеса. За машиной мне не угнаться.
– Врешь ты все, тебе служебный кар положен! – тотчас уличила его баба Ксеня.
– Ага. И служебный бензин. За который отчитываться надо. Нет у меня права почем зря круги по городу нарезать.
– А если я номер запомнила?
– С третьего этажа-то? Или ты на улицу выбежать успела?
– Ты, Петрович, хоть и участковый, а все равно ужасно грубый. Ты у нас власть, ты меня защищать должен, а не издеваться над бедной старушкой. И, вообще, я не про то совсем жалобу подавать хотела.
– Бедная ты моя. Так что случилось? Говори толком.
– Я и сказала бы, если б ты мне хоть словечко вставить дал. Машина… тут, можно сказать, вся жизнь наперекосяк, а ты – машина… а ведь сколько ее осталось, той жизни, а, Петрович?
– Сколько ни есть, все твое, баба Ксеня. Так на кого жалуешься?
– Во-первых, на соседа, Ваську-хакера. Он, ирод окаянный, игрульку мне хакнул, очки опыта обнулил и карты все перепутал. Не понять теперь, откуда я шла и куда мне дальше. И разве это не нарушение обещанных мне государством прав и свобод?
– Баба Ксеня, ну что ты несешь? У тебя ж «Русский Щит» стоит, сколько я помню, как он мог тебя хакнуть?
– Ну он же хакер, взял и хакнул. Как-то.
– Да ладно тебе, «Русский Щит» это же не китайский «Синий Дракон».
– Может, и не китайский, а только почему-то все его «Русским Ситом» зовут. А еще он мне котом под дверь нагадил. Вот честное слово. Святой истинный крест. Чтоб мне полный геймовер вышел, если вру.
– Котом нагадил? – ошалело переспросил Петрович. Он даже проснулся от удивления.
– Котом, – кивнула Баба Ксеня.
– В игре? – попробовал понять Петрович.
– Если бы. В реале.
– В реале? Он же хакер!
– Вот именно, – понизив голос, промолвила баба Ксеня. – Хакер. Они на все способны. Ничего святого.
– Да у него ж нет кота! Откуда бы он его взял?
