Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

закатились, она потеряла сознание и упала на дорогу. Павлик не успел ее подхватить, и затылок глухо стукнулся об асфальт.

– Ноги держи, аккуратнее, я за плечи понесу…

– «Скорую» уже вызвали, сейчас должна…

– Да что с Дюдюкой случилось-то, где она была?..

– Последний раз видели часа в четыре…

– Федорыч, пристегивай девку к носилкам, биться начинает!..

– Судорожный приступ, температура сорок один и четыре, срочно три кубика…

– Стабилизирована…

– Поступила в остром состоянии позавчера, в себя не приходила…

– Лен, ну слушай, хватит тебе уже, просыпайся давай. Три дня уже отдыхаешь. Мы северный коттедж закончили, крышу вообще в рекордный срок покрыли. Завтра электрикой займемся с Васьком, а остальные начнут фундамент под детский сад заливать. За тебя Маринка поварешкой заступила, ругается и ворчит – ужас. А руки у нее явно не из того места растут, мы едим, конечно, но только потому что голодные очень. То недоварит, то пересолит. Ленка, ну просыпайся, чего ты?..

Лена открыла глаза.

У кровати сидел Павлик, смотрел в окно. Он не сразу понял, что она проснулась, а когда осознал, то аж подскочил.

– Наконец-то! – ахнул он. – Ну что ж ты, я сам чуть от страха за тебя не окочурился. За медсестрой сбегаю – они велели сразу звать, если ты очнешься.

– Погоди, – Ленка с трудом разлепила пересохшие губы. – Дай мне в себя прийти.

Павлик уселся, ждал терпеливо.

– Ты что-нибудь помнишь? – спросил он. – Ну, что с тобой случилось-то?

Ленка покачала головой. Она не помнила. Помнила, как увидела Павлика с Маринкой, а потом – как отрезало. Только горячая темнота. И будто бы она в ней что-то нашла. А потом сразу потеряла.

– Милиция приходила, – сказал Павлик. – Врачи сказали – нет у тебя травм никаких. И… ну, никто с тобой ничего плохого не сделал. Ни синяков, ни ушибов, ни… Ничего, в общем. Загадка.

Он помолчал.

– Лен, ты тогда обиделась, да? Ну, когда мы с Маринкой… Слушай, я-то тебя совсем обидеть не хотел…

Ленка смотрела на него, откинувшись на подушку. Она помнила, как сильно его любила раньше и как долго мечтала, чтобы он на нее вот так посмотрел, как сейчас. Но эта трепетная, щемящая боль, эта дыра в душе – заросла, рассосалась, исчезла.

Хотя, пожалуй, она бы не отказалась, чтобы он ее обнял, поцеловал, крепко сжал сильными руками…

Павлик облизнул губы, глядя ей в лицо.

– Слушай, глаза у тебя какие голубые-голубые, – сказал он. – Никогда раньше не замечал.

Ленка медленно улыбнулась.

</ЛЕНКА86>

Неизвестно, сколько их было изначально.

Возможно, шестьсот шестьдесят шесть – так мы пишем в наших книгах.

Некоторые из них погибли в течение недель – сбитые машинами, недостаточно вежливо ответившие хулиганам или убийцам, задержавшие взгляд на фигурке в хиджабе. Слишком странные, слишком красивые, слишком подозрительные.

Но большинство продержалось около пяти месяцев, и только потом их мертвые тела, найденные на лавочках, в поездах, в переулках, начали поступать в морги.

И патологоанатомы седели и уходили в запой, и особые службы всех стран перепроверяли и засекречивали информацию о том, что среди нас ходят те, кто выглядит, как мы, но нами не является.

Мы не знаем, как именно они функционировали ментально – управлялись ли их клонированные тела таинственными «ими» – теневыми кукловодами? Или их интерактивность была программной, сродни самообучающимся ботам? Или они были самостоятельными, мыслящими, сознающими себя существами?