Ипполит замолчал, и стало до жути тихо, потому что смешки драгун под окном, жужжание залетевших мух, собачий лай, какая-то возня в ставшей приемной комнатенке были кромешной тишиной. И в этой тишине громко бухало сердце самого Капраса — так колотится сердце загоняемой лошади.
— Не преувеличивайте! — не то приказал, не то взмолился маршал, понимая, что к прибожественному нельзя подпускать не только стратега, но и клирика. — Остатки разбитой армии дорвались до тех, кто виновен в разгроме, не более того. Ваш наставник никогда ничего подобного не видел, вот и ужаснулся. Оресту оставалось либо бежать и прятаться, либо попробовать обуздать армию, и он это сделал. Неважно как.
— Вы ошибаетесь, — твердо сказал отец Ипполит. — Это очень важно… Собственно говоря, важно только это. Прошу вас, когда станете говорить с легатом, вспомните не только про морисков, но и про девушку с мельницы.
— Вспомнить? — переспросил Карло. — Я ее не забывал.
5
Уменьшившаяся чуть ли не на треть колонна разбойников тянулась на запад. Зрелище успокаивало, и Матильда долго не выпускала из рук трубу, потому и заметила всадников, скакавших наперерез отступавшим. Не отряд, всего несколько человек, издали не сосчитать… Принцесса завертела головой, но поблизости не оказалось ни Бонифация, ни Коннера, ни хотя бы Пьетро, охранники же понимали не больше нее. Алатка тихонько ругнулась и отправилась на поиски кого-нибудь из офицеров. Первым нашелся Дуглас, и они долго по очереди глядели, как бандиты, свернув с дороги, уходят уже на юг.
— Там на два дня пути приличной переправы нет, — заверил Темплтон. — Не стоит беспокоиться.
— С чего мне беспокоиться? — устало удивилась принцесса. — Пойду посижу — ноги…
Это воистину был день неисполненных намерений — едва Матильда взобралась на холм, как на нее обрушился полный красивый монах. Серое, отлично подогнанное одеяние стоило не дешевле роскошного бального туалета, а сверкающий наперсный знак отлично сочетался с золотым браслетом, каковой святому отцу вообще-то не полагался.
— Ваше высочество, — пропел клирик, — сколь счастлив я видеть вас в добром здравии. Я — смиренный брат Кирилл, эконом обители святого…
— Мне говорили, — прервала Матильда, — вы известны своим благочестием. Что вам нужно?
— О… Дать кров сестре по вере и последнее утешение страждущим. Кроме того, я тревожусь о судьбе направлявшихся к нам паломников.
— Они должны были забрать у вас вино или подвезти вам часы?
Обалдел. Обалдевшее благочестие выглядит омерзительно — вернее, оно выглядит самим собой. Позабывшая при виде торгаша в рясе о собственном эсператизме Матильда уже приготовила тираду о гайифских еретиках — помешал Дуглас, увернувшийся от благословения при помощи зрительной трубы.
— Опять едут! — воскликнул он. — Целый отряд… Это не тропа контрабандистов, это столичный тракт какой-то!
— Кто едет?! — заволновался эконом. — Не наши ли задержавшиеся из-за нападения головорезов братья?
— Бакраны. — Темплтон был краток. — Лошади двигаются иначе.
Монах увял, как оказалось, преждевременно. Обормот при особе Ворона умудрился-таки выручить гайифских чиновников и прихватил их с собой. Скачки по горам в такой компании были невозможны, и разросшийся отряд рискнул свернуть к броду.
Первым Рцук перешел бакранский разъезд, доложивший о схватке, Валме с десятком бородачей отстал от гонцов на несколько минут. То ли настроение всадника передалось козлу, то ли всадник решил пококетничать, но его скакун гарцевал, как заправский мориск. Рогатый стервец подскакивал на четырех ногах, сдавал вбок, бил копытом, нагибая голову, и разве что не плясал. Картину дополнял бросившийся навстречу хозяину и теперь прыгавший наперегонки с козлом волкодав, для полного счастья не хватало только Рыбки с ее улыбочкой.
— Этот достойнейший молодой человек и есть офицер для особых поручений при особе регента Талига? — живо заинтересовался отец эконом. — Мы будем рады принять и его! Да, мы принадлежим к разным церквям, но слишком утомителен и страшен был день виконта и добродетелен его поступок, чтобы отказать ему в приюте…
— Восхитительная вышла прогулочка, — сообщил четверть часа спустя достойнейший. — Хотя у вас тоже было очень мило. Готти, надеюсь, ты уделил стихийным матерьялистам должное внимание?
— Они с Лово не сплоховали, — похвалил псов Коннер, — да и вы, гляжу, тоже.
— Вокруг слишком много зла, — задумчиво протянул Валме, — в какое-нибудь обязательно попадешь… Переговоры, тем не менее, состоятся. «Павлины» сейчас будут. Они взволнованы и слегка ощипаны — оборотная сторона путешествия со всеми удобствами. Когда я говорю — «со всеми», это значит со всеми, подробности я вынужден опустить. На некоторое время.
— Не тяни, чадо, — потребовал Бонифаций. — Когда еще мы уединимся…
