Гайифа. Мирикия, Белая усадьба
1
Первый взгляд проснувшегося Капраса упал на икону, которую маршал, ложась, как-то не заметил. Симпатичный лысый старичок радостно, по- детски улыбался, благословляя всех, кто попался под руку. Перед иконой стоял букетик красных ягод, а за нее были заткнуты белоснежные перья. Святого Карло не опознал, но не помолиться в ответ на такую улыбку просто не вышло. Маршал, пару раз запнувшись, прочел «Ураторе» и, сам себе удивляясь, попросил, чтобы у Гирени все обошлось. Неожиданно стало очень спокойно, и это чувство не покидало командующего все утро. Вернувшийся из Мирикии порученец своими новостями настроения не испортил. Подумаешь, нет губернатора, зато и оставшиеся чиновники, и владельцы литейного двора очень- очень ждут господина маршала… вместе с его эскортом.
— Провинциальное гостеприимство, приправленное страхом. — Агасу в последние дни святые вряд ли улыбались. — А губернаторы не лучшее время для разъездов выбрали, хотя в лучшее они к казару не побежали бы.
— Странно это…
Литейщики есть, пушки постараемся добыть, а вот как быть с кружевами? Послать Агаса? Столичная птица выберет, что нужно.
— Вы полагаете странным визит наших отсутствующих друзей в Кагету? — уточнил еще не знающий о кружевном будущем гвардеец. — Слуга твердит про Гидеона Горного, с чего ему врать? Да и не выходит в другое место: дорога, на которой подкараулили превосходительных, ведет только к броду. От вас они добились меньше, чем хотели, вот и бросились к Лисенку, а что тайком, так ведь вы — враг нового казара.
— Глупо вышло.
Чиновники юлили, он юлил, а потом раз — и легат с разбойниками… Не считая морисков и талигойцев.
— Сударь, — Агас заговорил извиняющимся тоном, сейчас примется растолковывать всякую политическую дрянь, — все знают, что вас посылали защищать Хаммаила, а Талиг сделал ставку на Лисенка. Вас отозвали, и сразу же Хаммаил был убит. Естественно предположить, что переговоры с убийцей казара, за которого вы воевали, вас не обрадуют. Кроме того, превосходительные по-своему правы: если Лисенок сочтет нужным унять бакранов, он их уймет, а он сочтет, если его устроит цена и не будет неприятностей из Талига.
— Вот именно, — фыркнул Капрас. — Баате важно удержаться, мы ему здесь не помощники. В отличие от Дьегаррона. С какой стати ему нам помогать?
— Деньги. Такой свистопляски ни одна сокровищница не выдержит, а Кагету, прежде чем начать стричь, нужно накормить. И потом Кипара, Левкр, Ионики и Мирикия — это отнюдь не Гайифа.
— Что за чушь?!
— Отчего же? Была Золотая империя, стали Гайифа, Талигойя и всякая мелочь; была Уэрта, есть Агария и Алат…
— Глупо сравнивать. Алаты с агарийцами друг друга не выносят… У них и языки-то разные! Но с местным начальством выходит паршиво: я им убалтывать Лисенка мешать не стал бы, а вот Сфагнаса они задели за живое… Йорго, ну что там еще загорелось?
— Из Белой Усадьбы вернулся разъезд. — Чем парень был хорош, так это тем, что не лез с каждым чихом. — На ведущей в поместье дороге нашли следы повозок, похоже, тех самых, вчерашних.
— Что собой представляет дорога?
— Она больше напоминает тропу. Отходит от нашего проселка возле речки и ведет через заброшенные сады, а главный подъезд к усадьбе — со стороны Мирикийского тракта. Хорнах в восьми назад от развилки, на которую должны выехать мы.
— Вот и хорошо, срежем угол… — А ведь не упомяни Турагис мерзавцев из Белой Усадьбы, разбойнички продолжали бы резать и дальше! — Проверим поместье, и в Мирикию. Караулить кто-то остался?
— Никос поставил двоих возле ближних, Садовых, ворот, остальные вернулись. Похоже, Садовые используют для завоза добычи, а в Мирикийские въезжают те, кому нечего скрывать. Главным образом барышники и зеленщики, раньше хозяева вовсю торговали лошадьми и всяким тепличным.
Раньше торговали, теперь грабят… Бывает и такое.
