что спали здесь на последнем приколе. Покой и кладбищенскую тишину нарушали лишь равномерный плеск вёсел и похожий на стоны скрип судового такелажа, словно там, в тумане, умирающие корабли предавались воспоминаниям, разочарованно вздыхая и переговариваясь во сне. «Лабиринт», чем бы это ни было,
оставался позади, а им удалось вырваться, уйти без потерь.
– У нас в Дубне туман никогда не сползает так далеко от берега, – сказала Ева. – По-моему, он вообще предпочитает не касаться поверхности воды.
– Не стоит туда смотреть. – Петропавел накинул на плечи девушки плед, мягко отстраняя её от борта лодки. С Хлебниковского затона действительно потянуло прохладцей. – Там… Сейчас всё спокойно, но это не самое обычное место.
– Нам, наверное, надо поговорить? – тихо спросила Ева.
– Идём-ка в укрытие, – Петропавел серьёзно кивнул. – Древние леса на той стороне и накрытый мглой мёртвый город Долгопрудный – не лучшие места для любых обсуждений.
– Мёртвый город? Подобно нашей Икше?!
– Не знаю, – с сомнением отозвался Петропавел. – На канале нет похожих мест, – посмотрел девушке прямо в глаза. – Но поговорим обязательно: такие места, как этот мост, никого просто так не отпускают.
Теперь дверью в укрытие служила обычная циновка – видимо, всё плохое действительно оставалось позади. Ева чуть наклонилась вперёд и, перед тем как войти внутрь, снова бросила взгляд на затянутый туманом Хлебниковский затон.
«Я знаю, что там, – вдруг поняла Ева. – Я теперь вообще очень много знаю о Фёдоре. Там ждала смерть.
Глаза девушки застыли и чуть потемнели: «Знаю, что там! “Кая Везд”, проклятый корабль, – там его логово, когда он не слоняется по каналу».
– Ева! Ну-ка, быстро заходи внутрь, – ровно повторил Петропавел.
А ей показалось, что она всё отчётливей слышит зовущие её голоса, шёпот, смех, похожий на детский, и где-то очень далеко, почти на грани восприятия – бодрую маршевую музыку. И возможно, из-за этих торжественных маршей, а может, по какой-то другой причине она внезапно вспомнила о своём несостоявшемся женихе Юрии Новикове.
– Это ненадолго. Пройдём Долгопрудный, и будешь себе спокойно греться на солнышке.
Ева вошла в укрытие, и ещё раз на короткое мгновение её глаза потемнели: «Ты теперь с ними, да, Юрий? – подумала она, не вполне отдавая себе отчёт, о чём речь. – Ты теперь с ними, хоть и здорово затаился. Но ты спешишь, и уже выдал себя.
Брат Дамиан стоял на земляном валу, чуть прищурив глаза, – после приятной полутьмы Храма Лабиринта яркое солнце ослепляло. Он наблюдал, как отчалившие было корабли спешат вернуться в Пирогово. Потому что над Цитаделью и над всеми маяками братства были подняты гордые призывные флаги капитанов «Опасность миновала». Молитвы Светоча Озёрной обители были услышаны – опасность миновала. Молитвы брата Дамиана услышаны – он не только сумел отогнать Четырёх псов чёрного человека и защитить Пирогово от страшной беды – нашествия полчищ Разделённых, случилась ещё одна невероятная вещь. Только что в Храме Лабиринта в своей барке капитан Лев открыл глаза. Долгий Священный сон окончен, о чём будет объявлено с минуты на минуту. Правда, во всём Пирогово лишь брат Дамиан знает наверняка, почему это произошло. Но пока люди смотрят на него не только с благодарностью, их глаза наполнены самым настоящим благоговением. Такое будет продолжаться ещё некоторое время. Но, скорее всего, не очень долго.
«Они посмели поднять флаг над Цитаделью, – хмуро подумал брат Дамиан. – Дурной знак».
Долгие годы Цитадель была для всего братства не чем иным, как Храмом Лабиринта, и вот, не испросив разрешения, капитаны подняли над ней свой флаг. Конечно, пока ими руководила не попытка реванша, а простая радостная эйфория, сладкое упоение совместной победой. Но и такое будет продолжаться не очень долго. У людской благодарности короткий век. И когда начнётся буря, брат Дамиан должен быть на шаг впереди.
Капитан Лев пока слаб. Как он поведёт себя дальше?.. В общем-то особого секрета здесь нет. Конечно, реабилитация после долгого болезненного сна может и подзатянуться, кое-что также можно будет списать на видения, но рано или поздно всё это закончится. Любые игры с медленным отравлением, предложенные братом Зосимой, смертельно опасны. Здесь даже не надо тешить себя напрасными иллюзиями. Реабилитация закончится, и капитан Лев потребует вернуть причитающуюся ему власть. Уже вот пришла весть, что в Пирогово возвращается его дочь Аква. Девочку встретят с ликованием. Чего она наговорит, неизвестно. В любом случае, мятежа капитанов не избежать. Но немного времени всё же есть. Короткая людская благодарность и переполненные благоговением глаза – сейчас мяч всё-таки на его половине поля. И брат Дамиан намерен воспользоваться этим обстоятельством, выжать из него всё без остатка.
Буря близка. Старого, милого его сердцу Пирогово больше нет, и прошлого не вернуть. Бог из Лабиринта умер, хотя никто этого пока не понял. Светлый
