Решительно высморкавшись, Бруни затолкала платочек в сумочку, запахнула плащ и, как бабочка, полетела к свету.
В огромной приемной, занимавшей весь первый этаж, она оробела от безлюдья и вида великолепных скульптур, явно сработанных мастерами- гномами, а также шикарной, украшенной драгоценными камнями люстры. Впрочем, сердитое покашливание, раздавшееся из-за огромного стола в дальнем конце зала, указывало на то, что она не совсем права насчет безлюдья. Матушка направилась туда, нервно прижимая к груди сумочку и боясь оступиться на полу, зеркалом отражавшем потолок.
— Ближе подойдите, — раздался скрипучий голос, когда она в нерешительности остановилась в некотором отдалении.
Бруни шагнула вперед и разглядела сидящего за столом гнома в синей мантии с золотыми звездами, которая смотрелась на нем банным халатом.
— Зачем вы пришли? — поинтересовался тот, глядя на нее поверх очков.
— Мне нужно поговорить с архимагистром, — твердо сказала Матушка. Пламенный зверь, надежда, толкал ее под руку лобастой головой, вынуждая быть мужественной. — По личному делу.
— Сегодня не приемный день! — отрезал гном и уткнулся в огромную книгу, лежащую перед ним и освещенную ярким светом магического светильника с изображением изрыгающего пламя дракона.
Стиснув зубы, Бруни вытащила из сумочки сверток, который носила с собой весь день, и положила прямо на открытые страницы.
— Прекратите хулиганничать! — возмутился гном.
Ткань распалась, открыв чешую, и свет в помещении померк. Внутри камня разгоралось сияние, отражаясь в зрачках опешившего гнома. Волнами, полными ласкового тепла, оно затопило помещение, заставив люстру погаснуть, а ее подвески — заговорить нежной апрельской капелью.
— Глазам не верю, Брутобрутт, — прозвенел чей-то голосок, — неужели настоящая?!
Гном сморгнул, неуклюже вывалился из кресла и низко поклонился, совсем скрывшись под столом. Матушка обернулась и увидела позади невысокую женщину. Та откинула капюшон голубого бархатного плаща. Ее светлые волосы в нарушение традиций были коротко подстрижены, а огромные синие глаза смотрели на Бруни с неподдельным интересом.
— Моя госпожа, — гном выкатился из-за стола, непрерывно кланяясь. — Девушка заявила, что хочет поговорить с архимагистром по личному делу и принесла этот… — он запнулся, — …камень.
— Да брось, Брут, — усмехнулась женщина, становясь на мгновение старше, — мы оба знаем, что это вовсе не камень. И, раз девушка принесла его нам — ей тоже об этом известно! — Незнакомка посмотрела на Бруни. — Не так ли, дорогая?
Матушка кивнула.
— Возьми чешую и следуй за мной, — приказала синеглазка. — Брут, организуй нам чего-нибудь горячего и сладкого! На улице такой ветер!
— Конечно, — пробормотал тот, косясь на гостью, прятавшую волшебный свет в складки замши.
Незнакомка отошла от стола. В ее движениях проглядывалась страстность целеустремленной натуры. Матушка, насмотревшаяся за годы работы в трактире на самые разные характеры, невольно позавидовала спутнице: такая — хотя с виду хрупка, как эльфийка, — коли ей что понадобится, не остановится и перед самим Аркаешем. Толкнет плечом, проходя мимо, и взглядом не удостоит!
Женщина обернулась:
— Подойди сюда.
Когда Бруни остановилась перед ней на расстоянии шага, добавила:
— Встань вплотную ко мне, глупышка. Иначе портал не перенесет нас одновременно.
— Портал? — испугалась Матушка.
— Портал, — улыбаясь, кивнула незнакомка на плитки пола, складывающиеся в этом месте в странный, заметный орнамент, который неожиданно стал объемным и слился в пеструю воронку.
Бруни провалилась вниз, даже не успев вскрикнуть. Спустя вздох она оказалась в большой круглой комнате с огромными окнами вместо стен.
Она ахнула, позабыв о собственном страхе, и приникла к стеклу. Вишенрог лежал перед ней, как на ладони, огромной морской звездой, светящейся на черном песке ночи. От моря исходило зеленоватое сияние — это луна сыпала на него мерцающую пыльцу, выглядывая сквозь облака.
— Красиво, да? — произнесла незнакомка, останавливаясь рядом.
Она избавилась от плаща и оказалась одетой в коричневый бархатный мужской костюм: короткий камзол и обтягивающие штаны, заправленные в высокие сапоги. Из-за ворота и рукавов камзола выглядывали белопенные кружева.
— Люблю Вишенрог с детства, — продолжала она. — Я родилась в Припортовом квартале, а ты?
— А я — в квартале Мастеровых, — осмелев, призналась Бруни. — У меня семейное дело. Трактир «У Матушки Бруни».
— «У Матушки Бруни»? — с изумлением переспросила синеглазка и сказала, кажется, самой себе: — О как! Что ж, проходи, садись за стол, Матушка Бруни. Выпьем чаю. Обожаю гномские печенюшки с грибами, а Бруттобрут печет их просто великолепно!
Гном — будто ждал, пока произнесут его имя, — появился на портальных плитках, ловко удерживая уставленный посудой поднос. Бруни повела носом — запах гномских печенюшек оказался необычным, но привлекательным. «Вот бы узнать рецепт!» — мимолетно подумала она и тут же забыла об этом. Гном
