— Бруни! Радость моя! — пробасила та. — Что ты здесь делаешь?
— Не ожидала тебя увидеть, Клози, — удивилась Бруни. — Я хотела поговорить с мастером Висту о покупке нескольких картин для украшения нового трактира.
— Насдышады, насдышады пдо ваш пдоэкт! — послышался из глубины дома голос гончара, судя по всему измученного жестоким насморком. — Кдози, приглашай Мадушку войди, чдо же ды?
Клозильда сдвинула телеса с дверного проема, освобождая проход.
— Морсу выпьешь с нами? — спросила она у Бруни. — Свеженький, горяченький, на меду! С чуточкой маменькиной крыжовниковой настоечки!
— Знаю я твою чуточку! — хихикнула Матушка, вспомнив не столько посиделки с подругами, сколько головную боль на следующее утро.
Висту, закутанный в толстый халат, кажется принадлежащий его пассии, сидел в кресле у зажженного камина и макал красный нос в кружку с морсом.
— Простыл мой Вистунчик, — пояснила Клози, погладив его по голове, как маленького. — Давай еще морсику, солнце, а? — обратилась она к нему.
Гончар с готовностью допил морс и протянул ей пустую кружку.
— Садидесь, Мадушка Бдуни, — пригласил он, указывая на кресло напротив, — я и саб ходел давеча зайди, поговодить, да вод, пдиболел.
— Клози очень заботливая, — заметила Бруни, посмотрев ей вслед. — Думаю, она быстро поднимет вас на ноги, мастер!
— Ода — золодо, — очень серьезно сказал Висту и переменил тему: — За последний бесяц в лавках Гильдии вы закупили босуды на довольно пдидичдую сумму, Бдунгильда, что де может де радовать! Кроме того, бде стадо известно о тдактиде, одкдыдие коего вы пладируете. И это да дует беня вдвойне! Как вы посмодриде на скидку в пядь пдоцендов на пдодукцию нашей гильдии, пди условии, что вся босуда для нового заведедия будет приобдетена у нас?
— Я зашла поговорить о ваших картинах для нового заведения, — улыбнулась Бруни, — а наткнулась на скидку в пятнадцать процентов на все товары мастерских Гильдии, включая лепные работы, вазоны для цветов и прочие приятные мелочи!
— Вы сказади: семь? Семь пдоцентов? — прищурился Висту. — И какие же из боих кадтин вас интедесуют?
— Я сказала: пятнадцать! И хотела бы взглянуть на те картины, которые вы можете продать для оформления трактира, — Матушка смотрела на него так, будто они и не играли в древнюю игру под названием «Сторгуемся?»
Висту поднялся, кутаясь в халат.
— Пойдебте на вдодой этаж — в официальных помещедиях Гильдии, каковые даходятся да первом этаже, я не вешаю свои полодна, — пояснил он, направляясь к лестнице в углу комнаты и чихая. — Извидиде! А как вы смотдите на цифру девять?
— Десять — и по рукам! — согласилась Матушка и добавила: — На все товары, не только на посуду!
Мастер Вистун хмыкнул и повернулся к ней, чтобы шлепнуть горячей ладонью по ее подставленной ладошке.
— С вами так же приятдо иметь дело, Брунгильда, как и опасно! Идите за мдой.
— Куда это вы? — изумилась Туча Клози, выходя из кухни с подносом в руках.
— Мадушка интедесуется кадтинами, — пояснил Висту, — иди к нам, золодце!
Оглянувшись на матрону Мипидо, Бруни заметила, как та, прижав руки к груди, судорожно вздохнула. Должно быть, немного в жизни главы Гильдии прачек было ласковых слов и произносящих их мужчин, раз она — не боявшаяся никого и ничего — реагировала на эти слова подозрительным блеском в глазах.
Коридор второго этажа огибал несколько комнат. На простых неотделанных стенах висели картины. Матушка сбилась, пытаясь их пересчитать.
— Здесь только тредья часть, — неожиданно смутился гончар, будто Бруни поймала его за каким-то неприличным занятием, — остадное хранится на чердаке!
— А ваши последние работы, — поинтересовалась она, — «Осенняя фея» и «Пресветлая с Аркаешем» — я могу на них посмотреть?
— «Фею» — да, — кивнул Висту, — но дад «Пресветлой» я еще даботаю!
— Он даже мне ее не показывает! — похвасталась Туча Клози. — И дверь в мастерскую запирает, а ключик носит на шее!
Вистун покраснел до цвета собственного насморочного носа.
— Не позодь беня педед гостьей, Кдози! — смущенно сказал он. — Де богу я дикому показывать дезакодчедные работы! Так было и так будет! — и внушительно, и сердито глянул на матрону Мипидо.
А та кивнула, как послушная девочка:
— Как скажешь, солнце!
Глава Гильдии гончаров повел рукой:
— Смотдите, Мадушка. Де все из дих пдодаются, до я вас о дом предупдежу.
Заложив руки за спину, Бруни медленно двинулась по коридору. Ей поневоле вспомнилась галерея во дворце, та, с огромными окнами, куда они
