Так почему бы не попробовать стать счастливой?
Наплевав на предрассудки.
– Хотя, знаешь, – начала она, облизнув губы и не без удовольствия заметив, как мужской взгляд тотчас метнулся к ним, – не надо, не отпускай. Мне нравится, как ты меня держишь.
Объятия стали крепче.
Дыхание мужчины изменилось, став более прерывистым.
А Зоя, позабыв о том, кто она и что связывает ее с мрассом, чуть-чуть сдвинулась в его сторону.
– Кхе-кхе.
Деликатное покашливание нисколько их не смутило и не заставило отшатнуться друг от друга.
Напротив.
Юлиан, продолжая удерживать Зою, повернулся к матери, ставящей поднос с напитками на столик на колесиках.
– Мама, ты не вовремя, – сказал он полушутя.
– Это мой дом. А значит, я всегда и везде вовремя, – не осталась в долгу Вера и устроилась на шезлонге.
– Кто бы сомневался… Зоя, ты, кажется, хотела пить.
– И до сих пор хочу.
«А еще хочу, чтобы ты меня поцеловал. И не только…»
Зоя поднялась по ступеням, выбираясь из бассейна. Если бы задержалась хоть на сотую долю секунды, мысли обрели бы вполне конкретные очертания. А просьба сорвалась с губ.
Она пила жадно. Несколько капелек сока пролились мимо и упали в ложбинку между грудей. Смутившись, Зоя начала их вытирать и с опозданием поняла, что сделала дополнительный акцент на груди.
Поэтому не удивилась, заметив, что мрасс, замерев, смотрит на верхнюю часть ее бикини.
В этот раз смущаться она не стала. Распрямила плечи и даже улыбнулась.
Неловкую ситуацию и затянувшееся молчание прервала Вера. Она о чем-то спросила Юлиана, и начался разговор. Зоя, допив сок, вернулась в бассейн.
Сегодня она плавала много и с удовольствием. Как-то разом успокоилась и пришла в себя. Правильно, надо принимать жизнь такой, какая она есть!
День пролетел быстро и без суеты. Во время обеда к Юлиану подошел человек из обслуживающего персонала и что-то сообщил конфиденциально. Варшавский нахмурился, извинился перед присутствующими и сказал, что ему нужно срочно отъехать. И что вернется поздно.
– Юлиан? – В голосе Веры послышалось беспокойство.
– Все хорошо, мама.
Но сведенные брови говорили об обратном.
Спорить с мрассом никто не стал, но, когда он быстрым шагом покинул гостиную, Зоя тоже нахмурилась.
– Почему вы обеспокоились, Вера? Отлучился по делам, сказал же, что все хорошо.
Пожилая женщина залпом выпила вино и, стараясь говорить ровно, ответила:
– Зоя, что ты знаешь о моем мальчике?
Провокационный вопрос.
– Практически ничего, – к чему юлить?
– Так я и думала, – в голосе Веры послышалось осуждение. Зоя тут же насторожилась. Она-то тут при чем? Возмутиться не позволило быстрое продолжение: – Не обижайся на резкость, я не со зла. Я переживаю за Юлиана. Ты… Ох, как же сложно! Вот смотрю на тебя и вспоминаю себя. Мне бы очень хотелось, чтобы ты не повторила моих ошибок!
Сумбурная речь Веры насторожила Зою. Аппетит пропал. Она бросила взгляд на нетронутый бокал с вином, налитый ей ради приличия, и отвела взгляд.
Пить она больше не будет.
– Я вас не понимаю.
– Это я знаю. Просто… – Женщина тяжело вздохнула. – Давай поговорим. Как ты на это смотришь?
– Положительно, – осторожно ответила Зоя.
– Сначала я объясню тебе свою реакцию на уход Юлиана. Если бы не случилось чего-то экстренного, сверхважного, он бы не сорвался. Понимаешь, лет десять назад мой мальчик сказал мне: «Когда я приезжаю в твой дом, все дела перестают для меня существовать». И еще ни разу не нарушил данного
