Он ткнул вилкой в горку тушеного мяса на тарелке. Сегодня ужин подали поздно и едва разогретым. Своими сказками о вампирах Марисоль тем не менее заронила ему в голову одну идею. Глядя на еду и вспоминая те времена, когда он пил кровь, Саймон уже начинал думать, что, может, кровь – и не самое худшее из того, что могло бы с ним случиться.
– Да, для одного дня ей и так хватило волнений, – согласился Джордж. – А я вот думаю, что там делает ребенок. А вдруг он умеет цвет менять, как хамелеон? Вот это было бы клево, правда?
Саймон просиял.
– Да, просто класс!
– Да вы психи! – не выдержала Жюли.
Ее слова Саймон воспринял как похвалу. Джордж, кажется, и вправду попал под его влияние: даже купил себе комиксы, когда на Рождество ездил домой. Как знать – вдруг Лавлейс еще станет великим знатоком всяких несуществующих героев?
– Вот уж не везет тебе, Саймон, так не везет, – сказал Джордж. – Я знаю, ты хотел поговорить с Алеком.
Победная улыбка Саймона вмиг потускнела, он уткнулся лицом в стол.
– Забудь об этом. Когда я приперся сказать им о ребенке, я застал их с Магнусом. Если до сих пор я Алеку просто не нравился, то теперь он меня однозначно ненавидит.
В мозгу вспыхнуло еще одно воспоминание, совершенно непрошеное: бледное разъяренное лицо Алека, глядящего на Клэри. Может, Клэри он тоже ненавидел? Может, он не забывал и не никогда не прощал тех, кто хоть раз пересек ему дорогу, и ненавидел их всегда?
Жуткие видения прервала очередная суматоха за столиком.
– Что? Где это было? Когда ты успел? И как? Наверное, Магнус очень атлетичный, но очень нежный любовник, да? – воодушевилась Жюли.
– Жюли! – простонала Беатрис.
– Спасибо, Беатрис, – поблагодарил Саймон.
– Не говори ни слова, Саймон, – попросила Беатрис. – Пока я не достану ручку и бумагу, чтобы записать все, что ты скажешь. Извини, но они знаменитости, а знаменитости должны с пониманием относиться к интересу, который публика проявляет к их личной жизни. А эти двое – они же как Бранжелина[8].
Она порылась в сумке, отыскала блокнот, открыла его и уставилась на Саймона горящими от нетерпения глазами.
Жюли, родившаяся и выросшая в Идрисе, скорчила гримаску.
– Что такое Бранжелина? Похоже на имя демона.
– Вовсе нет! – запротестовал Джордж. – Я верю в их любовь.
– Они не как Бранжелина, – возразил Саймон. – Как бы ты их тогда назвала? Алгнус? Звучит словно какая-то болезнь.
– Разумеется, я бы тогда назвала их Малек, – парировала Беатрис. – Или ты совсем тупой, Саймон?
– Нет-нет, вы меня не собьете с темы! – заявила Жюли. – Есть у Магнуса пирсинг? Ну конечно, есть; неужели он упустил бы возможность лишний раз покрасоваться?
– Я не заметил, – резко отозвался Саймон. – А даже если бы заметил, то точно не стал бы это обсуждать.
– О да, потому что простецы никогда не сходят с ума по знаменитостям и по их личной жизни, – язвительно заметила Беатрис. – Хотя… что это я? Посмотри вот на Бранжелину. Или на эту группу, от которой впадает в экстаз наш милый Джордж. Ручаюсь, ему известны все версии и домыслы по поводу личной жизни ее участников.
– От какой это… группы Джордж… впадает в экстаз? – медленно переспросил Саймон.
– Не хочу об этом говорить, – попытался увильнуть Лавлейс. – В последнее время у них что-то не ладится, и я из-за этого расстраиваюсь.
Сегодняшний день и так был забит под завязку расстройствами и огорчениями, так что еще только Джорджа с его группой Саймону и не хватало. Он решил, что об этом пока думать не будет.
– Я – единственный из вас, кто вырос в одной поездке на метро от Бродвея. Я прекрасно знаю, как сильно люди интересуются знаменитостями, – сказал он. – Но мне странно слышать, что вы, девочки, просто помешаны, например, на Джейсе или Магнусе. Так же странно, как и то, что Джон бегает за Изабель с высунутым языком, как собачка.
– А то, что Джордж без памяти втюрился в Клэри, тоже странно? – деловито уточнила Беатрис.
– У нас сегодня что, день откровений «Предай Джорджа»? – простонал Лавлейс. – Сай, слушай, я, может, и думал иногда о карманных цыпочках, но я бы никогда тебе о них не рассказал! Я не хочу, чтобы меня считали странным!
Саймон воззрился на него.
– Карманные цыпочки? Поздравляю, страннее уже не придумаешь.
Джордж стыдливо опустил голову.
– Для меня это странно, потому что все ведут себя так, словно они лично знают всех этих знаменитых людей, хотя на самом деле это не так. А этих
