Войдя в зал, я остановился.
Почти тотчас появился настоятель – отец Савва. На мое приветствие он шутливо бросил:
– Явился, блудный сын?!
– Не для ради мошны своей приехать не мог – токмо из похода, по приказу государя отражал с ополчением набег крымчаков злопакостных.
– Знаю, наслышан. Как и о том, что злоумышленника, боярина жизни лишившего, разыскал. Похвально сие! Инда глум и срам городу, в котором при почтенном госте непотребства творятся. Да что же мы стоим? Давай присядем!
Ох, ловок и хитер настоятель. Знать, беседа долгая предстоит, ишь как ласково подводит – «давай присядем».
– И верно, в ногах правды нет.
Я сел на лавку, отец Савва уселся в кресло за столом.
– И как поход прошел, поделись.
Я вкратце рассказал о походе. Я понимал, что настоятель меня призвал не для того, чтобы узнать новости о походе, но начинать беседу сразу о деле было не принято. Потом разговор плавно перешел на погоду, поговорили и о видах на урожай.
– Священник церкви, что ты поставил в селе своем, отзывается о тебе благосклонно. Хозяин-де добрый, людишки довольны, да и церковь пожертвованиями не забываешь. Похвально!
Я насторожился. Понятно – сейчас разговор пойдет о деле, ради которого меня пригласили. Однако следующий вопрос настоятеля меня удивил.
– И что же ты не согласился в столицу переехать? Должность высокую стряпчий тебе предлагал: дьяк Разбойного приказа – не чека от телеги. Там твои знания и опыт и государству пригодились бы, да и святой церкви.
Ага, свой человек в Разбойном приказе им наверняка нужен был.
– Не хочу в крови да бедах людских, инда червь, копаться. Мне милее родину от врага защищать на поле бранном, с сабелькой вострой.
– Похвально! Только Господь устами стряпчего другое послушание на тебя возлагал.
– Извини, настоятель, но только-только деревню свою поднял, жалко бросать.
– Понятно, жалко, только деревень таких у тебя на высоком месте множество могло быть. Выгоды своей не видишь.
– Отец Савва, не мне тебе объяснять, что в окружении государевом вечно интриги плетутся. Вспомни, сколько голов безвинных по лживым али облыжным обвинениям на плаху, под топор ката, легло?
Настоятель внимательно посмотрел на меня.
– Церковь святая не оставила бы тебя на столь высоком посту – помогли бы, подсказали, уберегли бы от ненужных шагов.
Сожалеет настоятель – своего человека в ближнем государевом окружении, наверное, очень надо иметь.
Я немного расслабился. Какой смысл жалеть о том, чего не вернешь?
– Ну будет о пустом, давай о деле.
Я ошалел – ни фига себе, подвел!
– Сведения недавно мы получили, как и откуда – пока не твоего ума дело. А поручить тебе вот что хочу. Манускрипты древние найти надо. Где они – сам не знаю, у меня есть только кусок грамотки. Поди сюда, взгляни.
Я подошел. На столе лежал кусок древнего пергамента с обтрепанными краями. На нем – полустертая схема: поворот реки, крестик на берегу, слова латиницей.
– Пока непонятно.
– Прочитаю тебе с латыни.
Отец Савва прочел перевод. В нем говорилось о неком предсказателе и поклоннике черных сил. Отрывок короткий – часть какого-то текста.
– И сколько пергаменту лет?
– Думаю, не меньше полутора сотен.
– Отец Савва, помилуй Бог! Живых свидетелей не осталось, где мне искать этот манускрипт? И что на плане этом за крестик – изба, место погребения, место хранения манускрипта? Что за река, где она?
– Вот тебе и поручаю все это узнать.
– Нет уж, уволь. Получается – поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.
– Ты как дщерь неразумная! Знаешь, у шведов, говорят, собаки такие есть. Пленный или раб из неволи сбежи, так они собак пускают. Те собаки человека по следу и находят. Сыскными прозываются. Так и ты – сколько злоумышленников нашел? Ты что, думаешь – это все могут? Тебе Господь дар дал, а ты им пользоваться не хочешь. Поди прочь с глаз долой и без манускрипта не возвращайся. А коли поможет Бог найти, так и другие свитки или книжицы, что рядом оказаться могут, прихвати.
Настоятель осенил меня крестом и вышел.
Я сидел некоторое время на лавке, переваривая услышанное. Мыслимое ли дело – найти утраченное или спрятанное полтора века назад! Да тут и
