– Насовсем, что ли? – Слайн посмотрел на деньги в своей руке.
– Нет. Что там осенью делать, а тем более зимой? Со скуки свихнуться можно. Кстати, представляешь себе, сколько ты за лето картин успеешь написать? И все – на свежем воздухе. Заодно с какой-нибудь миленькой пастушкой роман закрутишь, – подмигнул я ему. – Там все девушки – в твоем вкусе. Да, вот еще, чуть не забыл.
– А это что? – взял он сверток.
– Кисточки. Меня клятвенно уверяли, что лучше в Либерилле не сыскать. А тебе их на лето много понадобится. Извини, красок купить не успел, так что тебе самому придется. Ну все, я пошел. Все будет хорошо, Слайн!
– Крис. – Его голос остановил меня уже у самой двери. А когда я посмотрел на бывшего компаньона, он, оттянув мизинцем уголок глаза, сказал: – Тебя еще эти искали.
– Спасибо.
«Этими» могли быть только герве – именно у них раскосые глаза.
«Странная все-таки штука – правосудие, – размышлял я. – Взять того же Венделя. Все, не исключая полицию, отлично понимают, кто он и что он. Останови на улице Либерилля любого мальчишку, спроси его: «Кто такой Вендель?» – и тот, в зависимости от района, где проживает, либо испуганно, либо восторженно округлит глаза. Для кого-то из них он будет ужасным преступником, а для кого-то – героем. И даже благодетелем – благотворительности Папа не чурается. Еще бы деньги он зарабатывал честным путем.
Но не суть. Суть в том, что полиция не может его отправить ни на электрический стул, ни на каторгу, поскольку доказать ничего не в состоянии. Вендель все делает чужими руками. Спрашивается, к чему все эти свидетельства, улики и так далее, когда взял его, потряс хорошенько, и он обязательно все выложит сам? Какое там! Стоит только его арестовать, как сразу налетят адвокаты, а газеты поднимут такой вой о беззаконии, как будто вовсе не они еще вчера восторженно кричали в голос о таинственном Страже, который очищает город от всякой скверны. В том числе и от венделевской. Наверное, в этом и есть весь смысл демократии, установившейся у нас в Ангвальде после того, как последний император публично отрекся от престола. При нем такого абсурда быть не могло. Теперь время его правления модно называть монаршим произволом, но город-то был намного чище!»
Как оказалось, Вендель спокойно проживал в том же самом месте и едва ли не потребовал, чтобы полиция взяла его дом под свою охрану. Хорошо, что до этого дело не дошло. Это немного успокаивало – однажды мы там уже побывали и потому имели представление о расположении его комнат, что было нам только на руку.
Мы с Дугласом лежали на крыше какого-то хозяйственного строения, от которого до дома Венделя рукой подать, и ждали, когда к нам присоединятся Густав и остальные. Они почему-то задерживались, и мне лезла в голову всякая чушь.
– Слышишь? – напрягся вдруг Дуглас.
Слышу: откуда-то из глубины Консо донесся звук автомобильного мотора, и он явно приближался сюда.
– Не хотелось бы, чтобы бандитов прибавилось, – прошептал он.
Отвечать я ему не стал: понятно без слов, что я и сам так считаю.
– Точно, сюда едут.
И снова я промолчал: судя по отблескам света от автомобильных фар, все так и было.
Наконец показалось и само авто. Оно было марки «Аванорд», которую даже мы успели оценить по достоинству. Еще бы – именно на таком сюда мы и заявились в наш прошлый визит. Машина к тому времени остановилась, и из ее недр показались четыре человека: трое мужчин и девушка.
– Смотри!
Вижу, Дуглас, вижу. Эту стройную фигурку я узнал бы из многих тысяч других. Ведь принадлежала она не кому-нибудь, а Кристине.
Глава 31
Кристина шла неестественно прямо, с гордо поднятой головой, но бледность лица выдавала ее страх издалека. Троица, окружив ее полукольцом, следовала за Кристиной и о чем-то негромко переговаривалась. Вероятно, один из них отпустил какую-то шуточку, потому что его спутники вдруг заржали.
Их ждали. Едва они подошли к входной двери, как та сразу же распахнулась. Из дома вышли еще два человека, и тот, что был выше своего спутника на голову, приблизился к Кристине. Он ухватил ее за подбородок, задирая ей голову и заглядывая в глаза.
– Хороша кралечка!
Кристина дернула головой, освобождаясь от его пальцев, но промолчала. Длинный не успокоился и, запустив одну пятерню в волосы на затылке Кристины, другую засунул за лиф ее платья и начал мять ей грудь. Даже отсюда я видел, как сильно она прикусила губу от боли.
– Крис! – Дуглас навалился на меня сверху всей тяжестью тела, прижимая к крыше. – Нельзя сейчас, ну никак нельзя! Мы вдвоем не справимся! – шептал он.
Я и сам отлично понимал, что вдвоем против пятерых у нас нет ни единого шанса, и потому вцепился зубами в руку. Дело не в том, что нас могли убить: возможно, сначала они убьют ее. И уж точно никто из этих негодяев не станет прикрывать ее своим телом. А вдруг она сама бросится куда-нибудь
