биноклем и прижав их к глазам. Уловка нехитрая, но действенная: таким образом, сужается угол обзора, что существенно обостряет зрение. Все верно, фигур пять, а не четыре. Но кто может быть с ними?
Все пятеро показались из-за каменистого мыска, вдававшегося в Ланкайский залив, и шли по самой кромке прибоя. В общем-то правильно: волна обязательно смоет следы. Хотя песок здесь наверняка затоптан многочисленными отпечатками ног вернувшихся с моря рыбаков, так что, если разобраться, предосторожность лишняя.
Фигуры все приближались, и теперь я с уверенностью мог сказать, что это Дуглас и остальные, а не кто-то посторонний. Но кто же этот таинственный пятый? Он уступал всем остальным в стати, хотя того же Ковара никак нельзя назвать рослым. Женщина, подросток? Нет, только не женщина: у тех походка своеобразная и потому всегда так приятно посмотреть им вслед.
– Сиди здесь, никуда не уходи! – поднимаясь на ноги, велел я.
– Хорошо, милый, – ответила Кристина и сразу же полезла в сумочку, вероятно, за револьвером.
Встретил я их на краю причала, там, где он упирался в берег.
– Кто это? – напрямую спросил я у Дугласа о незнакомце, которого наконец удалось рассмотреть.
Мужчине было лет сорок, не меньше. Выглядел он так, будто каким-то чудом спасся из пожара, даже волосы опалились.
– Ты о ком, Крис? – недоуменно произнес Дуг.
Его удивление было таким искренним, что я непроизвольно посмотрел на незнакомца: мне что, померещилось? Так нет же – вот он, стоит себе и даже, по-моему, ухмыляется. Тогда я взглянул на остальных. И Густав, и Ковар, и Рамсир вели себя так, будто ничего не происходило и они не привели с собой непонятно кого.
– Садитесь в баркас, я сейчас.
Все четверо послушно направились к Кристине. Скрипели доски причала под их ногами, плескали волны, щипал себя за ногу я в надежде, что щуплый незнакомец, которого не видит никто, кроме меня, вдруг исчезнет. Куда там!
– Кристиан Флойд? – Голос у него был низким и грубым, хотя мне казалось, что при такой комплекции голос должен быть звонким, как у мальчишки.
– Да. А вы кто?
– Подойди ко мне! – игнорируя мой вопрос, потребовал он.
И я послушно пошел, лишь самым краешком сознания понимая, что делаю это не по своей воле.
– Иди за мной, – сказал он, когда я к нему приблизился.
Ситуация была абсурдной: мне незачем с ним никуда идти, я должен усесться в баркас и наконец-то покинуть это место. Все это я понимал и тем не менее ослушаться не мог.
И вот тут в моей голове ударили колокола. Самые настоящие, не те колокольчики, какие я слышал, например, в Лонжо, когда получил предупреждение об опасности. Не дисканты и даже не альтовые – басы.
– Кто ты? – Я почувствовал себя так, словно освободился от пут. – И что тебе надо?
И тогда этот человек от меня отшатнулся, пробормотав нечто вроде: «Этого не может быть!»
А еще он полез куда-то под одежду. Когда в его руке блеснул металл, я выстрелил в лучших традициях киношных героев Романа Даскеса – прямо от бедра, хотя до этого моя рука с револьвером была безвольно опущена. И конечно же не промахнулся. Тот, кого я принял за призрака, рухнул на песок, роняя небольшой, под стать ему самому пистолет.
Попал я, куда и метил, – в сердце и потому развернулся и пошел не оборачиваясь.
– В кого стрелял? – буднично поинтересовался Густав, успевший уже сесть за весла.
– Да так, показалось.
А что еще мне оставалось сказать?
Отсюда, с самого края причала, лежавший на песке человечек едва был заметен и выглядел одним из многочисленных темных камней.
– Наверное, зря. – Дуглас взялся за вторую пару весел, а за румпелем сидел Ковар. – В ночи звук выстрела далеко слышно.
– Наверное, – согласился с ним я. – Ковар, правь вдоль берега, далеко в море не уходи. Чтобы, если понадобится, быстро оказаться на земле.
Я уселся на банке[14] рядом с Кристиной, нажал на рычажок репитера. Четверть четвертого – до рассвета еще далеко.
Однажды мне довелось побывать в ратуше, в звоннице, во время праздничного звона колоколов, и то, что творилось сейчас в моей голове, вполне соответствовало ощущению, которое я испытал тогда, когда наконец воцарилась тишина.
– Рамсир, где вы запропали? Почему так долго?
Он единственный сейчас оставался без дела, так к кому же обращаться еще?
– Пересидели, – начал объяснять он. – Все дожидались, что из дома кто-нибудь выскочит живой.
– Дождались?
