- Думал он... - проворчал я, - а чувство самосохранения в тебе спит глубоким сном? Ладно, встретимся - проинструктирую. И чтоб от зубов отскакивало потом.
В назначенное время Ванюша терся у подножия Думы. При виде меня в глазах его вспыхнула неподдельная радость, и он быстро-быстро доскреб палочкой остатки крем-брюле со дна картонного стаканчика.
Я с завистью огляделся, определяя ближайшую точку продаж. Местное крем-брюле было одной из вновь приобретенных радостей жизни. Нет больше в мире такого мороженого, сделанного по ГОСТу аж сорок первого года. Нет и, увы, не будет. Хотя... А для чего здесь я?
Сначала я озадачил Гагарина поиском новых джинсов и кроссовок взамен тех, из которых я за лето вырос.
-- Ливайс нужен, - дал я указание.
«Так», - лениво ковыряясь уже во втором стаканчике, думал я, ожидая Ваню с добычей, - «пару рулонов джинсы куплю с заднего хода. Даже знаю у кого и где. Греческая - нормальная, разницы никто не заметит. Нитки... Нитки пойдут обувные нейлоновые, пару катушек с «Красного треугольника» у работяг куплю и проварю в луковой шелухе до цвета охры. Самое то будет. Штампы на карман джинсы еще, слава богу, не ставят. Ручной пресс для установки клепок и пуговиц найду. Что б в СССР да ручного пресса не найти? Решу. Оверлок и петлепробивочная машина - вот без них никак. Ну, на первых порах можно будет в Доме Быта договориться об использовании. Много ли мне надо? Минут пятнадцать поработать, пока они курят. А там посмотрю, может куплю у кого старые-списанные. Решить бы еще, куда их ставить... Ну, да ладно, вроде все складывается в первом приближении. Остается Ваню озадачить».
Мы зашли в «Чайку», и Ваня действительно озадачился:
- Зачем тебе эти наборы? - выпучил он глаза. - Их мореманам цеховики оптом заказывают. Тебе-то зачем?
- Денег предки мало дают, жмутся, - хмуро пояснил я, - а знаешь, сколько стоит вечером девушку выгулять на дискотеку во Дворце Молодежи? Ну, если не жаться, конечно? С соком манго там, бельгийскими конфетками и прочими прибамбасами? Много, причем от слова очень. Так что пора и мне вспомнить, что труд сделал из обезьяны человека.
- И что?!
- Во, посмотри рубашку, - я распахнул куртку. - Нормуль?
Гагарин с подозрением изучил, даже пощупал.
- Ну, нормуль. Хорошая. И что?
- Я сам сшил.
Ваня закашлялся.
- Врешь!
- Ха! У меня в этой области талант. Люблю и умею. Хобби такое. Так что, Ваня, будем сотрудничать дальше.
Он с большим сомнением воззрился на меня:
- В смысле, буду тебе эти наборы лейблов, пуговиц и заклепок у мореманов покупать?
- Не только, Ваня, не только. Еще ты мои джинсы сбывать будешь.
- Да меня местные за самострок... Если я попытаюсь втиснуться со своим... - он завращал глазами, не находя слов.
- Спокойствие, Ваня, только спокойствие. Не через Галёру, а дешево, через комки. За хороший процент для тебя, конечно. Я бы и сам, но у меня паспорта пока нет. Смотри, - начал делиться я своими расчетами, - я прикинул, себестоимость одной пары джинс порядка тридцати-сорока рублей.
- Себе... что?
- Стоимость всех расходуемых материалов, - пояснил я, раздраженно закатывая глаза к потолку, - джинсы я, когда налажусь, могу за вечер шить. Предположим, ты через комки будешь сдавать по сто пятьдесят. Как думаешь, будут уходить?
- Ну, если самострок не слишком палевый...
- Обижаешь. Ты не отличишь.
- Это вряд ли, - усмехнулся он, - его всегда видно.
- Посмотрим, - я демонстрировал непоколебимую уверенность, и Ваню это несколько смущало.
- Если не откровенное палево, то за сто пятьдесят через комок улетит, - подвел он черту.
- Отлично. Значит, комиссия семь процентов от цены - это чирик, материал сороковник... Двадцать тебе, устроит? С каждой проданной пары?
- И что, по двадцать пять пар в месяц будешь делать? - он наклонился вперед, словно цапля, выглядывающая в воде рыбешку.
- Разогнался. Я тебе что, раб на галере, так пахать? Три-пять в месяц. Столько мне пока хватит. Ну, по рукам? - спросил я, уже не сомневаясь в ответе.
Оставив Ваню дожевывать обед, я расплатился и ушел.
«Лед тронулся! Лед тронулся, господа присяжные заседатели» - усмехнулся я парапету канала Грибоедова и, пройдя всего несколько шагов, остановился, как громом пораженный. Между фонарными столбами, поперек дороги раскачивалась на ветру растяжка, приглашающая в «Театр Комедии» на
