Маркитант остановился рядом с шамом и что-то произнес. Жабо в ответ кивнул. Похоже, что они продолжали или завершали разговор, начатый в павильоне.
До собеседников было метров пятнадцать. Сновид интуитивно, не задумываясь над тем, зачем он так поступает, сделал несколько шагов в ту сторону. Его глаза притягивало уродливое и одновременно выразительное лицо Жабо с шевелящимися щупальцами. А вот тонкие, практически отсутствующие, губы не шевелились – то ли мутант лишь слушал, то ли Павел не улавливал движения.
Внезапно он ощутил сильную боль в висках и на мгновение ослеп – так, что потерял координацию и покачнулся. И в этот момент кто-то резко ущипнул его за кисть и произнес тонким, но требовательным голосом:
– Не смотри на него! Не надо!
Сновид повернул голову. Рядом с ним стояло невысокое, метр с кепкой, создание, смахивающее, скорее, на зверька, чем на человека. Павел смутно помнил, что о похожих зверьках рассказывали на уроках биологии в гимназии. Только вот как же их называл учитель? Мартышы, что ли?
– Что??? – Он глубоко вздохнул и пришел в себя. Надо же, чуть сознание не потерял. – Чего тебе? Ты кто?
– Не слишком ли много вопросов для такого умного парня?
Человекоподобный зверек, кажется, насмехался над ним. Он был худеньким, но не тщедушным; тело покрыто грязной шерстью, явно не знакомой с зубьями расчески. Из одежды: топорно сшитая майка-безрукавка с боковыми карманами и шорты из грубой материи. Но глаза смышленые, круглые и блестящие, как пуговки.
– Ты кто? – уже спокойней повторил Павел.
– Можешь звать меня Зюбом.
– Да мне без разницы, как тебя зовут. Породы какой будешь?
– Не породы, а расы. Спиры мы.
– Спиры? Никогда о таких не слышал.
– Эх, деревня, – спир по имени Зюб вздохнул и с укоризной, совсем по-человечески, покосился на Павла. – А о чем вы тут вообще, в своем Тобольске, слышали?
Наглость мохнатого зверька с человеческим взглядом превосходила все нормы приличия. И одновременно забавляла.
– Это Тобольск деревня? А ты сам-то откуда, горожанин? Может из этой самой, из столицы? – Сновид напряг свои куцые знания по географии и добавил, чтобы окончательно поставить самоуверенного мутанта на место: – Может, ты вообще из Москвы?
– В Белокаменной тоже бывать приходилось, – небрежно проронил спир. – Везде люди живут.
Нет, вы слышали?! Это уже походило на издевательство.
– Чего тебе надо, мут? – сдерживаясь из последних сил, процедил Павел. Уж очень хотелось влепить засранцу оплеуху. – Учти, покупать у тебя ничего не буду. У меня денег нет. И меняться ничем не буду.
Заявив это, Павел бросил взгляд в сторону павильона, но шам уже исчез. А старшина маркитантов удалялся по направлению к складу, где продолжали разгружать телегу с товаром.
– А мне от тебя ничего и не надо, – деловито произнес Зюб. – Кроме информации. Да ты не крути так головой. Шама ищешь? Вон он, за прилавком сидит в самом углу. Слева от входа. Только ты на него не пялься – они этого не любят.
Павел посмотрел в левый ближний угол торговой площади и тут же отвел глаза. Жабо и на самом деле сидел за прилавком, примостившись на ящике.
– А почему не любят?
Неведомый спир уже не казался забавным. Нет, что-то в нем, конечно, присутствовало от этих самых, от мартышей, вызывающее снисходительную усмешку. Мохнатые треугольные уши, торчащие почти на макушке, черный нос пуговкой и очень длинный хвост в полоску. Не хвост, а хвостище…
И на фига он ему? По деревьям лазить? Так они почти все плотоядные… Хоммут с ним, с хвостом. Уж чересчур он умен для такого невзрачного мутанта. И проницателен.
– Потому что они шамы, – поучительно изрек Зюб. – Они не только глазами, но и мозгами видят. И чувствуют, если кто на них пялится. И если им покажется, что ты им хочешь в мозги залезть, могут так шарахнуть…
– Чем шарахнуть?
– Чем-чем… По мозгам могут шарахнуть. Так как, по поводу обмена информацией?
– Какой?
– Ну я же тебя просветил о шамах.
– Тоже мне – просветитель.
– Могу еще подкинуть кое-чего. А ты мне расскажи о Бортнике.
– О каком еще Борт… – машинально отреагировал Сновид и споткнулся. – Как ты… его назвал?
