взбодрился после «допинга». Но все равно еле успевал за спиром, прихрамывая и прижимая к животу поврежденную руку. В другой руке он сжимал дубинку.
Ее он держал для психологической уверенности. Понимал, что с дубинкой им не справиться даже со сворой взрослых крысособак, если тем вздумается напасть на них. Не говоря уже о шайке вормов или нео. Спир, конечно, шустрый, но много ли от него толку? И тут он вспомнил:
– Зюб, так это ты долговязого охранника завалил?
– Я, – не оборачиваясь, бросил спир.
– Каким способом?
– Стрелку метнул. Бортник называет это гвоздем, но я привык называть стрелкой.
– А где ты так научился метать? Тебя Бортник научил?
– Не-а. Это я его научил.
Павел не сразу нашелся, что сказать. Опять заливает спир. Хвастун и трепло, каких свет не видывал. Как бы его на вранье поймать?
– А как ты с ним познакомился?
– Я тебе позже расскажу. Когда дойдем. – Он приостановился и посмотрел на Сновида. – Не надо разговаривать на ходу – так устаешь быстрее.
– Далеко еще?
– Нет. – Зюб ткнул пальцем куда-то вбок. – Вон, видишь, угол дома? Я там сегодня немного поспал. Думаю, мы сможем там укрыться.
Они свернули направо и начали пробираться вдоль ограды из ржавых железных прутьев. Павел подозревал, что ограда давно бы рассыпалась в труху, если бы ее густо не оплетал светло-фиолетовый вьюн с острыми шипами. Кое-где среди стеблей висели трупики мелкой живности – скукоженные и высохшие.
Когда мимо двинулся спир, растение никак не среагировало. Но стоило к нему приблизиться Павлу, как стебли нервно зашевелились, словно под порывом сильного ветра. И выгнулись в сторону человека. Поэтому Сновид предусмотрительно взял правее, отступив на пару шагов.
Они дошли до места, где в ограде зияла круглая дыра, примерно метр в диаметре. Павлу бросилось в глаза, что стебли вьюна здесь кто-то недавно обрубил, сделав проход. Но верхнюю часть зарослей, образующих арку, он то ли не тронул, то ли стебли вверху успели отрасти и сцепиться между собой.
Спир остановился перед рукотворным проемом в живой изгороди и сказал:
– Будь шустрее – смотри, чтобы не вцепились. А то вмиг кровь высосут.
– Дендромутанты?
– Они самые.
– А кто их тут посек? Ты?
– Я. Уж больно густо они росли, не пробраться. Так бы я их трогать не стал.
– Почему?
– Зачем обижать живое существо, если оно тебе не мешает?
– Ага, не мешает. Не успеешь глазом моргнуть, как в мумию превратишься.
– Я не превращусь. Нас эти дендры не трогают.
– Почему?
– Откуда ж мне знать? У этих долбаных ученых надо спросить, которые все натворили… Жили бы мирно, наслаждались плодами цивилизации, так нет же. Всё угробить друг друга хотели. И доигрались… А ведь не зря раньше мудрецы говорили: кто к кому с мечом придет, тот от меча и погибнет.
Сновид озадаченно покачал головой.
– Ну ты прям этот, как его… Короче, за мир во всем мире.
– Пацифист, что ли? Ну, типа того… Только учти, к непротивлению злу насилием это отношения не имеет.
– Чего-чего? – Павел открыл рот. – Ты о чем это?
– Ты что, Толстого не читал?
– Чего-о? Какого еще Толстого?
Зюб почесал поросшую серой шерсткой скулу.
– Ты хоть о книгах слышал, провинция?
– Слышал. У нас три книги есть. Только они в Гимназии под стеклом хранятся. Как их можно читать?
– Эх, эх… Отсталый народ. Всего три книги – надо же.
– А ты что, видел больше?
– Я, чел, такое видел…
– Меня, кстати, Павел зовут, – с раздражением заметил Сновид.
