Пикап плавно и мощно катил по асфальтовой ленте широкого шоссе, светило солнце, с обеих сторон дороги тянулись возделанные поля. Отчасти еще и поэтому чувствуешь жизнь, потому что там, где ее нет, поля заросли. Вроде и городской человек, но все равно на каком-то подсознательном уровне это отмечаешь.
Даже музыку включил и подпевать начал. Да и разогнался всерьез, до берега долетел за считаные минуты. Вон торговля лодками, вон стоянка школьных автобусов, которые теперь срочно переделывают в бесплатные междугородные, а вон и остановка, у магазинчика «Макс» на заправке, а люди за окном, пьющие кофе, наверняка автобус ждут. У входа в местный молл почти толпа, у спортзала на выходе компания женщин с сумками, у «Тамперс Пицца энд Грилл» фургончик с продуктами разгружается. В марине красят забор вокруг клаб-хауса.
Набережная, поворот, еще немного – дом. Машина Насти перед гаражом, я свою рядом пристроил. Схватил первые две тяжелые сумки из кузова, вытащил их через борт, доволок до крыльца. Пока шарил в кармане в поисках ключей, дверь распахнулась.
– Заходи.
Настя в трикотажной пижаме с котиками, довольно детского вида. Это самый верный признак того, что она, как сама выражается, «залегла на весь день» и никуда не пойдет.
– Любимая! – Я притянул ее к себе и поцеловал.
– Заходи давай. – Она затащила меня в дверь. – Голодный?
– Не откажусь.
– Тогда блинчики сделаю, если ты не против.
– Блинчики – и я против? – поразился я такому заявлению. – Шутка такая? Кстати, ты когда вернулась?
– В тот же день. И все время дома. Меня переводят, к слову.
– Знаю, мне Джинни сказала, я ее видел. Меня тоже уволили.
– Это же отлично! Наконец-то будем жить просто вместе.
– Именно так.
Затащив сумки в спальню, переделанную в кабинет, я пошел обратно к машине за следующей порцией. Когда заволок в дом их, Настя спросила:
– В Грэнби летал?
– Да. Дверь открыта, сквозит оттуда немилосердно. Но еще оттуда до Тьмы недалеко, тварей хватает, то есть вокруг особо не погуляешь. Люзеля немного подрала одна.
– Как он? – Тон сменился на настороженный.
– В порядке, ничего серьезного. То есть если мы вдруг когда-нибудь решим воспользоваться дверью…
– Что? – Настя обернулась.
– Не думаю, что она будет доступна долго. Там пока зародыш Тьмы, но она наверняка расширится и дверь накроет.
Настя пожала плечами, затем сказала:
– В принципе и так нам тут пока нормально, верно?
– Именно это я и имел в виду. Много новых людей проваливается, скоро так вообще всю Альберту и Саскачеван заселим.
– Здесь тоже много новых после того, как тряхнуло. Похоже, что они все тогда и провалились.
– Мне тоже так кажется. Да, Джо здесь, помнишь его?
– Из Вайоминга? – поразилась она.
– Да. Здесь уже четверо из местных… ну, которые были местными. Которых я встречал до того, как все расслоилось.
– Кто?
– Парень, которого я тогда не убил в Рапид-Сити, Пикетт, Джо и девчонка, которая работала в Гарден-Сити на приеме и базе данных. Через которую я и узнал, что тебя во Флориде нет.
– Она тоже в Гарден-Сити провалилась?
– В Баффало, – покачал я головой. – Ее туда перевели. И вот дальше получаются странности.
– Слушай, давай про странности позже, хорошо? Как есть сядем. А то я так и не начну ничего делать.
Ну да, если она готовить взялась, то болтать рядом – форма самоубийства. Я поэтому первую информацию про Люси сейчас и скинул, когда ей не до того. Более того, я сбросил сообщение Пикетту о том, что здесь Люси. Типа пусть сразу к себе забирает, в Боннивиль. Колонна приедет поздно, новых разместят в отеле, в «Бест Вестерн», а так, глядишь, он ее сразу к себе и увезет. Или хотя бы прямо с утра. По крайней мере, он прислал в ответ сообщение: «Понял, заберу к себе на работу».
Вот и отлично.
Пока распаковался, переоделся, помылся, блинчики оказались готовы. Приятная такая на вид горка, рядом разный джем в разных баночках, ну и чай, само собой, кто же сладкие блинчики без чая ест? Никак нельзя.
