«И те, кто пришел с тобой сюда, они… знают цену прохода?» – спросил я его тогда.
– Значит, вот кто с тобой пришел.
Уоррен.
Зачем? Да понятно зачем, чтобы жить подольше. Как он тогда сказал? Что сожженный с людьми автобус тоже нужен? Построить ему следующий проход? Усилить?
Тогда чем Уоррен с ним рассчитался? Почему не мешал уничтожить банду?
Списал? А может, просто не знал, как проходы пробиваются? А потом узнал и…
Так, вот один из тех, кто прилетел с Маршаллом, прошел мимо камеры, отбросив тень. И сразу прорезался на какие-то секунды пейзаж за окном. Где это они? Нет, не знаю, стена, стоянка пустая. Не узнаю.
Что мне этот странник сказал перед тем, как я его убил?
«Тут есть несколько человек, которых я привел. Кто-то знал обо всем, кто-то думает, что попал случайно, но есть».
Уоррен – он знает?
Должен знать, но… я вижу в Уоррене сильного руководителя, но… называйте это интуицией или как хотите, но вот даже того цинизма, что был в Милославском, я не чувствую. Вот не чувствую, и все тут. Хотя подспудно, где-то в глубине души, мне показалось при том нашем разговоре в ресторане «Лесопилка», что ничего нового я ему не сказал. Что-то мелькнуло в глазах. Недостаточно хороший актер.
Фицпатрик? Фицпатрик, как я понимаю, всегда при Уоррене. Стал бы тот держать очевидного злодея рядом? Ну, если и сам такой… тогда почему Хендерсон оказался в Форт-Мак-Мюррее и Уоррен не мешал его убивать?
«Несколько человек, которых я привел».
А что я сделаю?
Да понятно что. А потом возьму Настю, мы угоним «геркулес» и улетим в Россию, например. Или мы просто рискнем и сунемся в дверь в Грэнби. Может быть, попадем в Углегорск и вернемся с подкреплением. Просто надо понять, кто именно этого заслуживает.
Или можно просто жить. Можно прямо сейчас захлопнуть крышку компьютера, а потом выбросить его в озеро. И забыть навсегда. Если получится забыть, потому что пока забыть тот автобус у меня не получается. Потому что я чувствую и свою вину – мы не могли этих людей спасти. И то, что Хендерсон умер в муках у меня перед глазами, не кажется мне достаточной карой.
Он сжег этот автобус, как мне кажется, чтобы то ли активировать, то ли усилить тот проход, в который он пытался сбежать. Он завел Тьму в город, он убил много людей, и даже не для того, чтобы жить долго, этого он и так достиг. Он так развлекался.
Если Уоррен знал, что нужно для того, чтобы он попал сюда… вот как мне это выяснить?
И заодно подспудно мысль в башке рождается: «А тебе оно надо? А ты действительно готов снова наплевать на едва устоявшуюся жизнь, свою и жены, и пойти в крестовый поход за правду?»
Уоррен не сделал тебе ничего плохого. Скорей наоборот. И он нужен анклаву, на самом деле нужен. Сколько было в истории людей, которые и злодействами известны, и в то же время без них все было бы куда хуже? Много. Очень много.
Пф-ф…
Я потер лицо руками, причем лицо онемело, как немеет рядом с Тьмой. Может, сами подобные мысли – это шаг к Тьме? Своей Тьме, внутренней. Любому конформизму есть предел, за которым конформизм превращается в нечто куда худшее.
О чем они хоть говорят там?
Перемотал ролик на начало разговора, включил снова, сделав звук в наушниках погромче, чтобы ничего не пропустить.
Это не начало разговора. В смысле, они продолжают то, о чем явно говорили раньше. С кем-то другим, а теперь встречаются с этим вот седым Маршаллом. Тот им сказал, что в основном понял, но хочет детали.
Уоррен кивнул на Фицпатрика. Фицпатрик переглянулся с Хендерсоном. Такое впечатление, что именно они здесь вдвоем, вместе. Интересно, как долго Фицпатрик работал на Уоррена? И откуда взялся странник, как он вообще пришел к Уоррену?
А Хендерсон между тем прямым текстом излагает Маршаллу про все, что может знать… такой как я, например. Про долгую жизнь, про то, как проходят из мира в мир. Без деталей, просто говорит, что он это умеет делать не спонтанно, а управляемо. Понятно, что в другом случае звучало бы как бред, в мире, куда уже провалились тысячи из других миров, отношение к этому тоже другое.
Маршалл пытается уточнять как, Хендерсон не отвечает конкретно. Говорит, что он может, и все тут. Тот, кто прошел через несколько миров, – может. Тогда Маршалл пытается выяснить суть предложения. В разговор вступает Уоррен, говорит, что кто-то из этого мира может пройти в другой с помощью Хендерсона. Кто-то, кто хочет жить очень долго, как он. Дальше разговор становится не очень интересным уже, они просто торгуются, но наталкивает меня на одну мысль: мой разговор с Пикеттом, после того как его содержание было доложено выше, привлек интерес. Потому что я прошел несколько миров.
То есть, по идее, меня могли счесть заменой Хендерсону. А с Хендерсоном было что-то не так, все же почему он вдруг оказался во главе банды вовсе не там, где живет Уоррен? Какая-то кошка между ними пробежала?
