сбивались то ли в банды, то ли в стаи, и что они творили – даже описать не всегда получается.
Хотя… думается мне, что для того, чтобы стать именно таким больным, надо все же иметь какую-то гнилую червоточину в душе, такую черную дыру, через которую Тьма подкрадется к твоему сознанию. Синдром все же не сам менял человека, он больше отпускал на волю то, что в нем было заложено изначально, как мне кажется. Ведь та же Лора Джин вовсе не искала компании таких вот собратьев, а, наоборот, держалась от них подальше.
Как бы то ни было, а такие группы «синдромников» составляли костяки новых банд, а то и банды целиком. Банды отличались совершенно невероятной, изуверской кровожадностью, проявляемой иногда даже иррационально, в ущерб самим себе, потому что жажда крови и убийства перевешивала все остальные инстинкты, даже самосохранения подчас.
В основном эти банды концентрировались в Монтане, в прилегающих к Монтане областях Канады, в Северном Вайоминге, в Айдахо. Нет, были они и в других местах, но именно там была самая настоящая «индейская территория», где угроза потерять скальп была не фигурой речи, а повседневной реальностью. Банда «Скальпов», например, себе название взяла от такой своей нехорошей привычки – скальпировать пленных. Вроде как у них фирменный знак.
А вот здесь, на землях, над которыми мы летим, банд вроде бы нет. По крайней мере мы о них ничего еще не слышали, хотя информацию собираем по долгу службы, так сказать. Мало кто уцелел, не хватает ни нормальных людей населить всю территорию страны – именно поэтому так называемая Федеральная территория объединила лишь самые южные штаты, – ни бандитов, чтобы беспердельничать там, куда не дотягивается сильная рука. Есть места, где просто не живет никто. Разве что те, кто специально таких мест ищет. Вот как здесь, под нами.
Но как бы то ни было, банды для нас в списке угроз первым номером не числились. Для нас, чужих, то есть людей, провалившихся в этот дырявый и пораженный Тьмой мир из других слоев действительности, главной угрозой были «синдромники» третьего типа – это те, которые стремились жить как все нормальные люди, мирные и безобидные. Потому что им нужна была сыворотка, регулярные ее уколы, которые снимали все симптомы RRS. Колись вовремя – и ты живешь как нормальный человек. Федеральная власть такой сывороткой обладала, и за счет этого множество больных могли вернуться в общество, к нормальной работе и нормальной жизни. Одна лишь проблема – единственным источником этой сыворотки была кровь изначально иммунных к Суперкори чужих, то есть наша.
«Синдромников» было много, только «нормальных» было около ста тысяч, кажется, а то и больше, так что мы как бы превратились то ли в дичь для уцелевшей части Соединенных Штатов, то ли в какое-то ходячее сырье для фармацевтов.
Нет, понятно, что все это местные старались делать цивилизованно, никого там в клетках не держали. Попавшимся чужим выделили в вечное пользование пару островов из цепочки Флорида-Киз, натуральный рай на земле, им платили пособие, такое, на которое можно было и вовсе не работать, и вообще делали для них что могли… при условии, что те никуда не убегают и сдают требуемое количество крови вовремя. Ну и лодок на тех островах не было совсем, а мосты, ведущие в сторону Майами, перекрыты наглухо. Резервация, в общем. Или заповедник. Да и состояние самого Майами как бы внушает подозрение. Скорей всего город мутный и выходы перекрывает наглухо сам по себе.
Поэтому те чужие, кто еще не попался местным, старались пробраться на север, в Канаду, в один из трех городков среди озер в провинции Альберта, где обосновался наш анклав – уже порядка девяти тысяч чужих. А узнавали они о том, куда следует прорываться, из листовок, которые разбрасывали над дорогами самолеты, из радиопередач, которые велись с так называемых баз передовых операций.
Семь баз, каждая словно бы на конце луча в несколько сотен километров, идущего из нашего анклава. Каждая укреплена, защищена от нападений, каждая готова принять беженцев, накормить, обогреть, приставить к делу или отправить в анклав. Именно на такой, в Грейт-Фоллз, штат Монтана, проработал с пару месяцев я, попутно сделав неплохую карьеру, и именно на такую, в Грэнд-Форкс, что в Северной Дакоте, мы летим сейчас.
Да, тут оговориться следует: я даже не уверен, что кто-то в нашем анклаве вообще знает, почему федеральная власть старается задерживать чужих. Я знаю, а вот чтобы кто-то еще… пока сомневаюсь. Потому что, в отличие от остальных чужих, я для этого мира… черт знает кто я для этого мира. По всем признакам чужой, но не совсем. Ладно, слишком много подробностей сразу. Мы летим на операцию, и о ней надо думать.
Вообще нас много, пятнадцать человек, но все остальные летят на «твин оттере», чтобы разгрузить вертолет и дать ему возможность дотянуть до места дозаправки. Сам вертолет, как и все остальное, что у нас есть, найденыш. Нашли его в аэропорту Форт-Мак-Мюррея, куда мы прилетели как раз в поисках подобных трофеев, а нарвались на банду «синдромников». Тогда погиб Джон, бывший канадский полицейский, с которым мы к тому времени почти подружились. С бандой тоже разобрались. На мой взгляд, именно там мы впервые состоялись как отряд, пусть еще и неполный. Так он и сейчас не совсем полный, вместо пятидесяти шести человек, положенных по штату, у меня всего тридцать один, включая тыл. Тогда нас и столько не было, но прорваться банде не дали, а потом, когда подтянулись подкрепления из анклава, сумели выгнать ее на засады, где и выбили почти полностью.
Именно тогда мне и удалось отхватить нам целых два вертолета из трофеев. Мы были героями, и за это вроде как нам послабление сделали, щедрость проявили – не один, а целых два. И тогда этот «хьюи» был желто-красным, с большой эмблемой нефтяной компании «Шелл» на борту, которой он раньше и принадлежал, но мы все же решили его перекрасить, и сейчас он просто черный, с аббревиатурой CLE, нанесенной белой краской, что означает Cold Lake Enclave, то есть нас. Маленький «робинсон» выглядит так же, а раньше был бело-голубым. Но раньше он был обычным гражданским, а теперь поступил на службу в отдельный отряд, предназначенный для борьбы с бандами, так что надо солидней выглядеть. И незаметней. Говорят, что для вертолета именно черный цвет самый маскирующий.
