госбезопасности второго ранга Абакумов ни о каком Корнееве ни сном, ни духом. Впрочем, сейчас и у Виктора Семеновича звание-должность пожиже, да и самого «Смерша» тоже пока еще нет».
Похоже, угадал. По крайней мере на лице комбрига только легкое удивление нарисовалось:
– Однако далековато вас забросило… соседи. Нет, извини, майор. Вон, – кивнул в сторону, – наш особист поспешает уже. Убедишь его, он по своим каналам и свяжется с вашим управлением. Ты не тушуйся, Петрович мужик башковитый и не зловредный. Думаю, минут за пятнадцать-двадцать управитесь. А я, как и обещал, последний борт попридержу.
– Но, товарищ комбриг…
– Все, майор. Разговор окончен. Извини, и без привидений дел выше околыша фуражки. Удачи…
Комбриг кивнул, отдал честь и развернулся к Корнееву спиной, на корню пресекая любые дальнейшие прения. Впрочем, уже надобности не имелось. Особист, громко топая сапогами, словно чеканил шаг на плацу, подошел и неожиданно тихо, словно кроме Корнеева никто не должен был его услышать, представился:
– Оперуполномоченный Особого отдела ОГПУ бригады капитан государственной безопасности Резеда. Вы подполковник Корнеев?
Николай повернулся к нему. Что ж, все как положено: три шпалы в петлицах – капитан ГБ. А знаки различия, как и у Корнеева, подполковник.
«Что? Какой подполковник? – мысль словно электрический разряд пронзила мозг. – Откуда он знает?! Я же здесь ни разу не представлялся так. Только майором!»
Корнеев оторвал взгляд от петлиц, посмотрел на особиста и вздрогнул. Перед ним стоял… Максимилиан Штейнглиц! Либо его брат-близнец. Николай мотнул головой, прогоняя наваждение. Черты лица тут же чуть-чуть поплыли, словно разогретый воск, но общее сходство все же оставалось.
– Товарищ… – Особист недовольно нахмурился, но голос его при этом был совершенно лишен каких-либо интонаций. – Я к вам обращаюсь! Мух потом отгонять будете.
– Прошу прощения… Не расслышал, – Николай приложил руку к уху. – Последствия недавней контузии.
– Понятно! – гэбист похоже поверил и перешел на крик: – Прошу следовать за мной!.. Найдем местечко потише!..
– Вы какого черта в портал поперлись?! – зашипел на Корнеева голосом Штейнглица капитан ГБ. Но при этом потеряв какое- либо сходство с Максимилианом. Превратившись в совершенно незнакомого офицера.
– Куда? – слегка растерянно переспросил Николай, пока еще не в состоянии переварить эти несуразности.
– На Кудыкину гору, доннерветтер! – еще более эмоционально выразился Штейнглиц. – Ду ист думкопф! Никогда не слышал, что любопытной Варваре нос оторвали?
Вольное сочетание в одной фразе русского фольклора и немецких ругательств, столь характерное для боевого товарища, неожиданно подействовало на Корнеева куда вразумительнее, чем самые длинные объяснения. Подполковник даже улыбнулся непроизвольно.
– Если ты о той двери, что в потайном ходе открылась, то откуда мы могли знать, что это… как ты сказал?
– Портал, – проворчал «особист». – Не знали они… А если б там вход в трансформаторную будку открылся, вы бы тоже внутрь ломанулись? Или поостереглись?
Капитан остановился, огляделся и направился в сторону одного из ангаров.
– Мне еще предстоит разобраться, почему он на вас среагировал и открылся, но сейчас не до этого. Надо быстрее ликвидировать временной парадокс, пока последствия не стали катастрофическими.
– Макс, ты не ворчи, – Корнеев ускорил шаг и поравнялся с «особистом». – Мы в общем-то и сами уже сообразили, что влезли не туда… И очень хотелось бы понять, куда именно? Не просветишь, по старой дружбе? Или все-таки Андрюха прав: это действительно машина времени?
– И да, и нет. Это не машина, а… впрочем, неважно. Говоришь, поняли? – «особист» на несколько секунд снова принял облик Штейнглица.
– Не слепые. Старое обмундирование, терминология, отмененные звания… Вот только с нападением на Румынию не стыкуется. Ясско-Кишиневская операция в августе сорок четвертого была, а сейчас какой? Нас же как минимум на пару лет обратно забросило? До введения погон. То есть сейчас не далее как лето сорок второго.
– О-хо-хо… – «Особист» поправил фуражку. Взгляд его при этом оставался по-прежнему совершенно пустым. Как смотрящее в потолок зеркало. – Объяснения им подавай. Ты, подполковник, даже не представляешь, какую кипу инструкций и регламентов я сейчас нарушаю уже только тем, что сунулся вытаскивать вас из этой реальности.
– А я о чем? – Корнеев кивнул. – Секретность прежде всего. Но хоть в общих чертах обрисуй ситуацию. Сам же понимаешь, что отсутствие информации порождает домыслы. И кто знает, до чего мы додумаемся, если останемся без правильных ответов! Оно тебе надо?
– Шайсе! Тут ты прав… Ладно, Николай, я говорю – ты слушаешь. Вопросов не задаешь. Как объяснишь своим товарищам – твоя забота. Кстати, вон Андрей на нас смотрит. Скажи, пусть всех сюда позовет. Пора это недоразумение заканчивать.
Корнеев подал Малышеву условный знак «Все ко мне!» и снова повернулся к «особисту».
– Начнем с того, что миров во Вселенной неисчислимое множество. Только не в пространстве, а во времени. Но все они как бы и не вполне реальны…
