сладкое, но председатель горисполкома даже не подумал о ней, а только о сахаре.
– Вечер добрый честной компании. О, кажется, я вовремя заглянул… Чаепитие в разгаре. Надеюсь, не помешаю?
Зная, что председателя горисполкома и военного коменданта объединяют не столько занимаемые должности, сколько партизанское прошлое, пани Катажина докладывать о его приходе не стала. Дверь открывать тоже. Русский офицер запретил это в первое же посещение. Объяснив, что пока у него собственные руки не отсохнут, в прислуге он не нуждается. Полька не вполне поняла, что офицер хотел этим сказать, но переспрашивать не стала: хватило хмурого взгляда. Может, пану коменданту не нравится, когда ему лишний раз напоминают о ранении? Так что любезно поздоровалась с Игорем Степановичем, и все. Странные они, эти русские. Вроде и приветливые, а глаза как у оценщика. Смотрит, взвешивает и решает: годный человек или так, шлак, пустая порода.
– Товарищ Семеняк… вы как раз вовремя. Просим, – Квасневский указал на свободный стул.
– В нахлебники не набиваюсь, со своим в гости хожу, – все в том же полушутейном тоне продолжил Семеняк, выкладывая на стол банку сгущенки. – Махнем не глядя?
Игорь Степанович остался стоять перед столом и вопросительно вздел брови, глядя на незнакомого железнодорожника.
– Знакомьтесь, – правильно понял его мимику Квасневский. – Янош Гайос… Он же наш таинственный соратник по Сопротивлению. Да, да… Тот самый таинственный Трубочист.
– Неожиданная встреча. Рад знакомству, – Семеняк крепко пожал руку легендарному подпольщику, чьи донесения о графиках движения вражеских составов через железнодорожный узел Залесья всегда были очень важны. – Спасибо, товарищ… Гайос. Ваши данные всегда имели высшую степень важности. А что ж так долго не объявлялись? Скоро третий месяц как фрицы капитулировали. Честно говоря, мы думали, что вы погибли…
– Стало быть, поживу еще, – одними уголками губ усмехнулся железнодорожник.
– Куда ж вы денетесь, – грустно и очень серьезно ответил Игорь Степанович. – Нам всем теперь предстоит жить долго и счастливо. Потому как не только для себя, а еще и за товарищей наших… Которым не случилось.
– Да вот, понимаешь ли, Игорь, – объяснил Квасневский, – Трубочист считает, что война еще не окончена. Поэтому и не объявлялся.
– Вот как? Ну, что ж… – кивнул комендант. – Есть в этом какая-то сермяжная правда. Главное змеиное гнездо Красная армия уничтожила, но много гаденышей успело расползтись по земле. Вот их-то и предстоит найти да головы отрубить. Марудная, конечно, работенка, но если всем миром навалиться – уверен, недолго гадам осталось людям жизнь портить. Собственно, с этим я к тебе, товарищ Квасневский, и шел.
Игорь Степанович присел возле стола. Поглядел на тряпицу, втянул ноздрями воздух, принюхиваясь.
– Гм… Мне кажется, или ваш сахарок действительно гарью попахивает? Из сгоревшего дома, что ли? Опять налет?
– С пожарища, точно, – кивнул железнодорожник.
– Подожди, Янош, – Квасневский начал догадываться. – Ты ведь не зря о диверсии на станции вспомнил? О сгоревших вагонах в тупике. Это оттуда?
– Да, – кивнул Гайос. – Решил посмотреть, может, что полезного открутить получится… в депо деталей катастрофически не хватает. Ну, и нашел. – Янош как-то неуверенно хмыкнул. – Не поверите – почти полвагона. Доски сгорели, мешки по краям тоже. Но не все… Сахар по краям запекся в леденец. Обугленный, пополам с золой из мешковины. Зато внутри, под этой жуткой на вид коркой… вот, – железнодорожник указал на тряпицу. – Думаю, мешков сто уцелело. Не меньше. Развести в кипятке, потом отцедить и упарить. Только это еще не все…
– Сто?! – не слушая дальше, Квасневский стремительно вскочил на ноги. – Сто мешков сахара?! Пять тонн! Товарищ дорогой! Что же ты сразу не сообщил? Кася! Начальника милиции ко мне! Срочно!
– Подожди, Анджей Тадеевич, не суетись, – успокоительным жестом протянул к нему руку Семеняк. – Где твоя секретарша сейчас товарища Вайду искать будет? Милиция, в отличие от нас, по ночам в кабинетах не засиживается. Наверняка на выезде. Я у вагона своими силами пост до утра выставлю, а завтра спокойно во всем разберемся.
Игорь Степанович подошел к двери и выглянул в приемную.
– Остапчук, пулей в расположение. Передай старшему лейтенанту Роките, чтоб срочно выделил в распоряжение горсовета трех бойцов. Подождешь и приведешь их сюда, к ратуше. Если возникнут вопросы, пусть телефонирует в горком. Все ясно?
– Так точно.
– Действуй, – потом повернулся к секретарше: – Пани Касю, а для меня чашки не найдется? Похоже, этой ночью снова спать не придется. Так что глоток крепкого чая не помешает. Тем более с медком…
Семеняк вернулся в кабинет.
– Ну что, товарищи, можем почаевничать, пока солдаты не подошли. Или на повестке дня имеется еще что-то интересное? Я так понял, что товарищ Янош не договорил, верно?
Квасневский тоже посмотрел на железнодорожника.
– Да, – кивнул тот. – Вот только не знаю, с какого конца начать. Чтоб в умалишенные меня не записали.
